Гюстав Курбе определил реализм как «по сути своей демократическое искусство», и его определение было весьма точным: в середине XIX века связь между французским искусством и французской политической жизнью была исключительно тесной. Глубокие социальные изменения, последовавшие за революцией 1848 года, раскололи нацию на враждующие группировки: почти все художники и писатели, присоединившиеся к бунту против традиционных школ, более или менее открыто бунтовали и против реакционного правительства, тогда как самые суровые их критики поддерживали консервативный режим. «Государственный переворот — вот что вынудило реализм к оппозиции, — писал Кастаньяри. — До государственного переворота реализм был всего-навсего художественной теорией, после него он стал социальной доктриной, протестом республиканского искусства»[141]. Крайне сплоченная группа либеральных и радикальных социальных философов, возглавляемая Прудоном и провозгласившая величие труда, настаивала на том, что крестьяне и рабочие заслуживают того, чтобы их со всей серьезностью изображали и в печатных изданиях и в картинах. Научные изыскания и открытия, особенно в области биологии, также способствовали разрушению устарелых мерок и норм: еще до публикации в 1859 году «Происхождения видов» Дарвина представление о человеке скорее как о земном, чем о небесном создании получило широкое распространение и начало размывать искусственные классовые перегородки.
Реалистическое направление в живописи имело двойников в других искусствах: скульпторы, композиторы, поэты, драматурги и особенно прозаики приняли общие принципы реализма, используя их в соответствии со своими профессиональными задачами. Основателем реалистической школы в прозе явился Шанфлери, плодовитый и умный, но чуждый вдохновения писатель, чьи произведения сегодня редко читаются и чье место вскоре заняли более одаренные Гюстав Флобер, Эдмон и Жюль Гонкуры и Эмиль Золя. Шанфлери, настоящее имя которого Жюль Франсуа Феликс Юссон, родился 17 сентября 1821 года в Лане, где его отец зарабатывал на скромное существование, исполняя обязанности секретаря муниципалитета. Приехав в 1838 году в Париж, Шанфлери проработал год без жалованья рассыльным в книжной лавке, после чего вернулся в Лан, где нашел место в типографии. В 1843 году он возвратился в Париж, твердо решив стать писателем, а пока что зарабатывая на жизнь статьями по искусству в различных журналах. Первые книги его рассказов появились в 1847 году; с этого момента он непрерывно публикует романы, повести, очерки и статьи. В зрелом возрасте он женился на Мари Перре, крестнице Делакруа, и с 1872 года до смерти, последовавшей в декабре 1889 года, занимал пост хранителя при национальном фарфоровом заводе в Севре.
Курбе и Шанфлери познакомились, вероятно, еще в феврале 1848 года, когда Курбе сделал заставку для «Ле салю Пюблик», соиздателем которого был Шанфлери. Именно в Салоне 1848 года критик впервые увидел картины Курбе и тут же стал одним из самых пылких поклонников и преданных защитников художника. «В Салоне этого года слишком мало внимания было уделено такому крупному и сильному произведению, как классическая „Вальпургиева ночь“… Я говорю это, чтобы о нем вспомнили! Тот неизвестный мастер, что написал эту „Ночь“, обязательно станет большим художником»[142]. В последующие годы Шанфлери пишет ряд статей, превозносящих творчество Курбе, хотя после 1855 года его энтузиазм начинает остывать. В 1853 году Курбе написал портрет Шанфлери в профиль, который модель сочла далеко для себя не лестным.
Художник-реалист и писатель-реалист обладали дополняющими друг друга дарованиями, сочетание которых оказалось весьма полезным для общего дела: Курбе, человек необразованный, но творческий, вносил свой вклад, поставляя сырой материал, конкретные примеры, которые его более эрудированный коллега положил в основу сформулированной им теории реализма. Однако Шанфлери, этот «Курбе в литературе»[143], неоднократно и вполне искренне отрицал свое намерение или желание выдвигать какую бы то ни было доктрину. «Всех, кто высказывает новые идеи, называют реалистами, — писал он в 1855 году. — Г-н Курбе — реалист, я — реалист; так утверждают критики, и я им не препятствую… Слово это отталкивает меня своим педантичным окончанием. Я боюсь всяких школ, как холеры, и больше всего меня радует встреча с ярко выраженной индивидуальностью. Вот почему, на мой взгляд, г-н Курбе — современный человек»[144]. В письме к Бюшону, написанном, по-видимому, в том же году, Шанфлери повторяет: «Что до реализма, я считаю это слово одной из лучших шуток нашей эпохи. Извлечь из него пользу сумел один Курбе благодаря сильной вере, которая, к счастью, ниспослана ему и не оставляет в нем места для сомнений. Долгое время мне мешала воспользоваться этим ярлыком моя искренность: я не верю в него. Реализм стар как мир, реалисты существовали во все века…»[145].
142
143
144