Выполнение картины выдает поспешность, с какой работал Курбе, чтобы завершить полотно к сроку. По-настоящему закончена только центральная группа — сидящий браконьер и модная пара; остальные фигуры лишь эскизно набросаны широкими мазками. Краски всюду наложены значительно более тонким слоем, чем в большинстве вещей Курбе; этот слой настолько тонок, что кое-где просвечивает красновато-коричневая грунтовка.
«Я не решаюсь признаться Вам, что думаю об „Ателье“, — писал Шанфлери Бюшону в апреле 1855 года, — потому что я в ужасе от собственного портрета, на котором выгляжу генералом иезуитов. Не знаю, где он [Курбе] мог увидеть такое выражение лица…
Тем не менее сходство достаточное, чтобы меня узнавали, а я — говорю отнюдь не от самовлюбленности или чванства — не радуюсь, что меня узнают в подобном облике»[183].
Глава 13
Выставка 1855 года
Картины, которые должны были выставляться во французском отделе Всемирной выставки, отбирало жюри из тридцати членов под председательством Ниверкерка. Голосование длилось с 19 марта по 11 апреля 1855 года. Из семи — восьми тысяч работ, представленных французскими художниками, было принято тысяча восемьсот шестьдесят семь. Курбе послал четырнадцать полотен. Он писал Брюйасу, что из ранее выставлявшихся вещей отправит только две — «Человека с трубкой» и «Похороны в Орнане», но затем передумал и добавил «Дробильщиков камня», «Деревенских барышень» и «Уснувшую прядильщицу». Все остальное было новое: «Замок в Орнане», «Утесы Диз-ёр», «Ручей Пюи-Нуар», «Веяльщицы», «Испанская дама», «Встреча», портрет Шанфлери, «Курбе с полосатым воротником» и «Ателье».
К ярости Курбе, три из представленных картин, включая две самые большие, были отвергнуты. Поскольку места в экспозиции остро не хватало, можно предположить, что на это решение, с которым согласились все члены жюри, кроме Франсе и Руссо, повлияли огромные размеры «Похорон» и «Ателье», но Курбе был не в том настроении, чтобы считаться с практическими соображениями. Ниверкерк, безусловно, не был в ответе за решение жюри: как председатель, он не голосовал. Неожиданное отклонение картин положило конец колебаниям Курбе в отношении независимой выставки собственных работ, и он немедленно взялся за осуществление своего замысла. «Я вне себя, — писал он Брюйасу. — Со мной произошло нечто ужасное! Только что отвергнуты мои „Похороны“ и моя последняя картина, „Ателье“, а также портрет Шанфлери. Члены жюри заявили, что моим художественным тенденциям, гибельным для французского искусства, должен быть любой ценой положен конец. Приняли у меня одиннадцать вещей. „Встреча“ прошла с трудом: ее находят чересчур претенциозной и личной. Все советуют мне устроить персональную выставку, и я согласился. Я намерен отдельно от остальных выставить двадцать семь своих старых и новых работ, объяснив, что я пользуюсь любезностью правительства, принявшего на свою выставку одиннадцать других моих полотен. Подготовка выставки картин из моей мастерской обойдется мне тысяч в 10–12. Я уже снял за две тысячи участок в аренду сроком на полгода. Постройка станет мне в 6–8 тысяч франков. Любопытнее всего, что этот участок вклинивается в территорию их выставки. Сейчас я улаживаю формальности с префектом полиции. У меня уже есть полученные от Вас шесть тысяч. Если Вы уплатите мне то, что еще должны, а также пришлете „Купальщиц“, я спасен: я заработаю сто тысяч одним махом… Париж возмущен отклонением моих картин. Я с утра до ночи бегаю по делам…»[184].
Выбранный художником участок находился на авеню Монтень, 7, там, где она пересекается с нынешней авеню Георга V. 16 мая Курбе подписал с подрядчиком Легро контракт на строительство павильона: «Я, нижеподписавшийся Легро… обязуюсь возвести временное помещение для выставки… согласно проекту, составленному г-ном Изабе, архитектором… Постройка будет сооружена из деревянных щитов с облицовкой из полых кирпичей, оштукатуренных снаружи. Обитая холстом дверь, серые обои в помещении… Надежная кровля из оцинкованного железа… Застекленные окна верхнего света… пол из сосновых досок, контора и вестибюль оклеены мешковиной… на общую сумму в три тысячи пятьсот франков, выплачиваемых… тысяча франков по сооружении каркаса, полторы тысячи — по завершении работ в срок между первым и восьмым июня. Окончательный расчет — через три месяца по завершении строительства»[185]. После 8 июня Легро платил сто франков неустойки за каждый просроченный день, и наоборот, получал по пятьдесят франков в день за досрочное завершение работ.