В 1857 году обзор Салонов начал вести новый критик, Жюль Антуан Кастаньяри, которому суждено было стать наперсником и ближайшим другом Курбе. По мере того как слабело влияние Шанфлери, росло влияние Кастаньяри; его лояльность была чужда колебаний, и хотя критик ясно видел слабости Курбе, он до конца оставался преданным его защитником. Кастаньяри родился 11 апреля 1830 года и был на одиннадцать лет моложе Курбе. Он разделял республиканские и антиклерикальные взгляды художника, а также — в какой-то мере — его художественные концепции, уважал Прудона, хотя восставал против убеждения философа в том, что социальное содержание — цель искусства. В 1874 году Кастаньяри стал членом парижского муниципального совета, в 1879-м — государственным советником. В 1881 году он получил портфель в недолговечном кабинете Гамбетты, но оставил свой пост в январе 1882 года, когда это министерство пало. С 1887 года до смерти, последовавшей 11 мая 1888 года, он был директором Школы изящных искусств. Бóльшая часть его наследия состоит из статей о художниках и искусстве, опубликованных в различных периодических изданиях и впоследствии изданных в двух томах.
В 1883 году он выпустил небольшую книжку «Гюстав Курбе и Вандомская колонна», где защищал деятельность покойного друга в качестве члена Коммуны 1871 года. Кастаньяри готовил полную биографию художника, но работу над ней прервала смерть критика.
В обзоре Салона 1857 года Кастаньяри разбавил похвалы в адрес работ Курбе осторожными оговорками: «Курбе — скептик в искусстве. Глубокий скептик. А жаль, потому что он обладает очень хорошими и редкими качествами. Его манера мощная, цвет крепкий, моделировка иногда удивительная. Он схватывает внешний вид вещей… но он не идет дальше, потому что не верит в живопись… Курбе — добрый ремесленник в живописи, который, не понимая эстетики своего искусства, разбрасывает без пользы свои прекрасные и редкие качества. Как жанровый живописец, он мог раньше думать, что живопись должна иметь социальное назначение, но сейчас он больше не верит в это… Как пейзажист, он смотрит на природу только из окна трактира… На мой взгляд, он лучше всего представляет себя как портретист»[204].
Шанфлери не опубликовал ни строчки о Салоне 1857 года, но в июле написал Бюшону: «Не могу сказать Вам, что я думаю о картинах Курбе: я о них ничего не думаю и, несмотря на Ваш восторг, ничего в них не вижу, кроме хорошей чисто материальной живописи. Что же касается „Девушек“ — это ужас! Ужас! Курбе, безусловно, ничего не понимает в женщинах. Вы сочтете, что я озлоблен. Но я всегда говорил Вам, что после „Похорон“ наш друг сбился с дороги. Он слишком прислушивается к мнению публики, хочет нравиться, но ему недостает необходимой гибкости. Курбе следовало оставаться крепким и честным уроженцем Франш-Конте»[205].
В конце мая или начале июня Курбе, на этот раз в сопровождении Шанфлери, Шанна и Бонавантюра Суласа, вторично навестил Брюйаса в Монпелье. Чтобы воспользоваться скидкой на железнодорожные билеты, они отправились на юг вместе с большой и веселой группой ботаников. Шанфлери так описывает Бюшону эту поездку: «Несмотря на нездоровье, я поехал на юг, потащив за собой Курбе, Суласа и Шанна. Все мы путешествовали за счет Ботанического общества в компании трехсот ботаников, уплатив только четверть стоимости железнодорожных билетов. Из этих трехсот серьезными учеными были только человек двадцать, остальные кто перепился, кто гонялся за девушками. В Монпелье полиция начала с того, что отправила человек двенадцать в участок… В Монпелье для нас устраивали праздники, банкеты в честь реализма, роскошные обеды… Брюйас исполнял обязанности хозяина. Помещение было украшено нашими портретами. Тосты, перепалки. Север и юг лицом к лицу. Шанн и Курбе перепились. Из окон вниз летят статуи»[206].
Гости пробыли в Монпелье недолго, и Курбе, видимо, очень мало или вообще не писал. Он был целиком поглощен едой, питьем и встречами с друзьями, которых он там завел три года тому назад. Однако увеселительная поездка неожиданно возымела весьма печальные последствия. По возвращении в Париж Шанфлери опубликовал в «Ревю де Дё Монд» за 15 августа 1857 года короткий очерк под заглавием «История г-на Т.» — эпизод из серии «Сенсации Жокена». Прототипом г-на Т. явно был Брюйас, и его нелестный, легкоузнаваемый портрет у Шанфлери был плохим ответом на недавнее гостеприимство мецената. Рассказ велся от лица «Жокена»: «Когда я проезжал через небольшой городок С., мне посоветовали посетить картинную галерею молодого Т., чья деятельность была предметом пересудов во всей округе… Страстью молодого Т. было коллекционирование исключительно своих собственных портретов»[207]. Когда Жокена впустили в дом, он застал хозяина с томным видом возлежащим на диване. «Я взглянул на г-на Т., и у меня сложилось впечатление, что он не выздоравливает, а, напротив, хронически болен… В его внешности было нечто от хорошенькой скучающей женщины, от мистика, впавшего в экстаз, и обессилевшего сластолюбца… Он почитал себя красивейшим из смертных и никак не мог найти достаточно искусного художника, чья кисть сумела бы достойно запечатлеть его черты»[208]. После того как посетитель посмотрел ряд подробно описанных автором портретов, хозяин благоговейно раздернул занавес богато убранной молельни и показал еще одно полотно, потрясшее и ужаснувшее Жокена: «Это был портрет Христа, Христа в терновом венце!.. Г-н Т. заказал художнику свой портрет в образе Христа!»[209] Жокен не выдержал: «Я поспешил покинуть эту галерею, где почувствовал себя неловко»[210].
204
207