То, что Шанфлери не виделся с Курбе с самого возвращения последнего в Париж, свидетельствует об отчуждении, уже существовавшем между ними. Последующие встречи только усугубили его. «Курбе слишком быстро устал, — писал в июне Шанфлери Бюшону. — Живопись надоела ему… Все это поправимо. Я так, без обиняков, и сказал Курбе. Но он заморочен болтунами, бездельниками и шутами, которые в лицо захваливают его и этим лишь умножают его и так уже безмерное тщеславие… Мне жаль Курбе, у него слабый дух в сильном теле. Его так отбросило назад, что оправится он лишь после пяти — шести лет уединения в Орнане. Если он думает, что спас мир своей живописью, он пропащая душа»[260]. Через несколько недель посыпались первые искры: «Мы с Курбе почти поссорились. Я сделал несколько замечаний по поводу его картины [„Возвращение с конференции“], назавтра же он, разумеется, объявил, что я продался правительству. Я в ответ написал ему, что думаю о его будущем, если он не обуздает свою чудовищную гордость; это, как я и предвидел, повело к роковым последствиям»[261].
Среди критиков чуть ли не один Кастаньяри хвалил вызывающую картину: «„Возвращение с конференции“ вызвало скандал. В нашей стране — стране ругани, смеха и шутки — сатирическую живопись принимают неохотно… Но упаси меня бог защищать здесь подобный сюжет! Моя единственная цель — оценить ее художественное значение. Эта картина занимает выдающееся место в творчестве мастера, это превосходный Курбе. Цвет красив и чист. Рисунок, правда, кое-где небрежен, но этот недостаток искупается достоверностью характеров и пленительной естественностью поз. Никогда еще Курбе не создавал такой удачной композиции. Полотно поистине восхищает и чарует глаз. Наши внуки будут радоваться, глядя на остроумную и веселую картину; почему же их предкам не дают наслаждаться ею сегодня?»[262]
Глава 18
Пьер Жозеф Прудон
В июле 1863 года Курбе сообщал родным, что статуя «Ловца форели» отлита в бронзе и он собирается завершить ее к концу сентября. Он просил отца заказать своему другу Шарлю Лануару из Орнана проект бассейна для фонтана, где будет помещена статуя. Открытие состоится 1 октября и будет отмечено банкетом и другими торжествами, на которые приедут друзья и журналисты из Парижа. Сам Курбе сможет вернуться в Орнан лишь в августе, если не позже, потому что сотрудничает с Прудоном, осуществляя новый замысел: «Мы пишем вместе важную книгу, в которой соединены искусство с философией и его труд с моим. Эта брошюра будет продаваться на моей выставке в Англии с его и моими портретами: два человека, создавшие синтезированный образ общества, один — в философии, другой — в искусстве, и оба — уроженцы одного края. До шести часов я должен успеть написать для него семь страниц»[263].
В письме к Бюшону Курбе добавил некоторые подробности: «Никогда в жизни не писал так много. Посмотрел бы ты на меня — со смеху сдох бы. Я тону в бумагах: каждый день пишу для Прудона пять — десять страниц по эстетике современного искусства, о своем искусстве и об искусстве, которое хочу создать… У нас наконец будет завершенный трактат о современном искусстве. Путь, указанный мной, отвечает прудоновской философии»[264]. Но непривычная работа так изнуряла его, он так мучился от запоров и острого приступа хронического геморроя, что позволил себе отдохнуть десять дней на морском курорте Фурас вблизи Рошфора, где встретил многих сентонжских знакомых, купался в Бискайском заливе и вскоре поправил здоровье.