Нужный банк он отыскал быстро, хотя его местный филиал оказался совсем скромным: два маленьких зала один над другим, соединенные узкой, двоим не разойтись, металлической лестницей. Ни единого клиента. Четыре девушки, неотличимые друг от друга в сине-белых форменных жакетах и шапочках, томились в своих аквариумах, по-рыбьи грустно глядя в стекло.
— Я хочу переоформить депозит, — он просунул паспорт и реквизиты в ближайшее окно. — Проценты раз в квартал. Открыть текущий валютный счет. И…
— Подождите, пожалуйста, не все сразу. Сначала депозит… сейчас. Вы снимаете какую-то сумму?
— Нет.
Олег поморщился. Банк — это механизм, или, вернее, многоступенчатая компьютерная программа, и работать он должен соответственно: безлико и бесперебойно. Но так оно в идеале, а в реальности всегда, где бы то ни было, — сплошные накладки, сбои, человеческий фактор. Тотальный непрофессионализм. Ладно, один-то раз пережить можно. Дальше я буду иметь дело только с банкоматом.
— Ознакомьтесь с договором.
Он взял листок из наманикюренных пальцев, прочитал, вернул:
— Почему восемь процентов? Было девять.
— У нас изменились… Ой, извините. Постоянным клиентам переоформляем на прежних условиях. Подождите, пожалуйста.
Допустим. Сегодня я могу позволить себе и подождать.
— Вот, распишитесь. Что, вы говорили, еще?
— Валютный текущий счет, — терпеливо повторил Олег. — Слушайте внимательно: два раза в месяц, первого и пятнадцатого, на него будут поступать деньги. Раз в месяц, первого, вы будете переводить такую сумму на вот этот счет, — он вручил ухоженным пальчикам еще одну бумагу. — Вы меня поняли?
— Да-да, конечно. Сейчас. Возьмите. Уплатите в кассу.
Он уже спускался по лесенке, когда в спину теннисным мячиком стукнул девичий голос:
— И завтра тоже?
— Что? — он не стал оборачиваться.
— Переводить деньги. Завтра первое число.
— Разумеется.
Когда он вышел на улицу, уже темнело. Ничего удивительного, еще пару сотен километров на север — и вообще попадаешь в полярную ночь. Однако завтра первое; н-да. Правильно, февраль. Всего двадцать восемь дней, а я рассчитывал на тридцать — тридцать один, как в нормальном месяце. Значит, отпуск заканчивается уже сегодня: не уложился, придется просить еще пару дней за свой счет, пока в дом не проведут кабель. Нехорошо начинать новую, продуманную и просчитанную до деталей, оптимальную жизнь — с мелкой просьбы работодателю, главное достоинство которого и заключается в полном его отсутствии в твоей жизни как-то иначе, нежели в рабочем и денежном эквиваленте. Не стоит.
Поискать приличное интернет-кафе, где можно будет посидеть день-другой. Подвезу рабочую машину, и пускай весь персонал сбегается любоваться, как я буду ее устанавливать. Многовато мороки, но, опять-таки, один раз вполне можно пережить.
Впереди слепил неоновыми огнями гипермаркет. Олег притормозил: действительно, к чему откладывать на потом, да и рабочих должно подстегнуть, чтобы не затягивали с ремонтом. Пружинистым шагом прошелся по мебельным и техническим секциям: холодильник, плита, электрокамин, компьютерный стол, обеденный стол, два табурета, раскладной диван. Идем дальше: посуда, постель. И, в общем-то, все. Остальное только перегружает жизнь, словно громоздкие примочки — сайт глянцевой знаменитости. Лишнее. Оформить доставку.
А теперь пора, наконец, пообедать: по здешним временным меркам это еще можно с натяжкой назвать обедом. Последовательно отвергнув фаст-фуд при гипермаркете, задымленную забегаловку, дрожащую от кислотной музычки, рыбацкую столовую, пропитанную капустным духом, а затем и ресторан с дешевым шиком и заоблачными ценами, Олег забрел в паб на углу центральной площади.
На стене напротив в полумраке медленно крутилось громадное, от пола до потолка, мельничное колесо. Над головой поскрипывало: запрокинув лицо, он увидел, что под потолком качается еще масса колес: тележных, автомобильных, велосипедных. Догадайся с трех попыток, как называется это заведение, усмехнулся Олег; входя, он не обратил внимания на вывеску. Впрочем, гораздо интереснее, чем тут кормят. Бродить под пронизывающим дождливым ветром уже порядком надоело.