— То-то, что побьем! — уверенно сказал Александр Васильевич и показал на медленно ползущий туман. — В тумане — то, братцы, басурманов нам сподручнее будет колоть, а?
Дружный смех прокатился по рядам.
— И впрямь сподручнее, Лександр Василич, — весело ответил молодой солдатский голос.
Когда все стихло, Суворов, вынув карманные часы, обратился к адъютантам:
— Уже три часа. Пора!
Его приказа ожидали с нетерпением — сразу же взвилась первая ракета. Ярким зеленым светом озарила она плывущие высоко в небе тучи.
Ракеты взвились
Не во всех штурмовых колоннах заметили первую сигнальную ракету, но вся армия ровно в три часа ночи покинула лагерь. Тихо двигаясь в белых волнах тумана, полки, как и предписывала суворовская диспозиция, залегли в трехстах саженях от крепости.
В это же время снялась с якорей дунайская флотилия и, построив корабли в две боевые линии, бесшумно подошла к крепости. Впереди скользили по ночным волнам сто черноморских казачьих дубков и плотов с десантниками. За ними двигалась вторая линия: плавучие батареи, лансоны, бригантины и сдвоенные шлюпки. Эти суда, нацелив орудия на турецкий берег, ожидали команды начать шквальный огонь, чтобы прикрыть высадку десанта.
Гренадеры Василия Зюзина заняли исходную позицию в узкой, поросшей кустарником балке. Здесь сосредоточились части шестой колонны.
Солдаты, лежа на обрывистом, покрытом прошлогодней травой склоне, чутко вслушивались в тишину уходящей ночи.
До Зюзина долетел солдатский шепоток:
— Слышишь, как басурманы зашевелились… Видно, беду учуяли…
Но как ни напрягал слух Василий, он не мог ничего уловить. Лежащий рядом с ним Громов пояснил:
— Вы, ваше благородие, прислоните ухо к земле, то и услышите, как она говорит. Неспокойно в стане врагов, неспокойно…
Василий так и сделал. Снял каску, приложился ухом к влажной земле и услышал далекий, похожий на грохот прибоя, неясный гул, который шел со стороны крепости. Было похоже, что земля и впрямь «заговорила», как бы предупреждая о том, что враг не спит, что и он готов к битве. Зюзину представилось, как тысячи турецких янычар, обозленных, с наточенными обнаженными ятаганами бессонно ожидают их, русских солдат.
И вдруг совсем рядом он услышал быстрые шаги. Поднял голову и увидел прямо над собой знакомую коренастую фигуру человека в белом кафтане. Зюзин узнал генерал-майора, командующего шестой колонной, Михаила Илларионовича Кутузова. Василий впервые видел его так близко, как сейчас.
Зюзин вскочил, вытянулся перед генерал-майором и хотел было, как положено, отрапортовать, но тот, положив ему руку на плечо, спросил:
— Слушали противника?
— Так точно, ваше превосходительство!
— Не спится басурманам?
— Бодрствуют…
— Так мы их сейчас успокоим. Успокоим, — повторил Кутузов. В голосе его звучала уверенность и вместе с тем насмешливость.
Он снял руку с плеча Зюзина и в сопровождении двух адъютантов неторопливым шагом пошел в расположение соседней роты.
Василию стало легко на душе от этих неторопливых шагов и уверенности, которая прозвучала в голосе Кутузова.
И противник, что притаился совсем недалеко, в трехстах саженях за крепостной стеной, показался нестрашным.
Через некоторое время в вышине вспыхнул дрожащий огонь второй ракеты, и мимо гренадеров, пересекая балку, бесшумно двинулась вереница теней.
— Навалом идут бугские егеря. Им штурм начинать… — сказал лежащий неподалеку от Зюзина Травушкин.
Василию послышалась в его словах скрытая зависть.
— А ты не сетуй! — сказал другой солдат. — И до нас дело дойдет. Даром, что резерв…
— Резерву завсегда более всего достается.
— Тише, братцы, раскудахтались, — прикрикнул на них ефрейтор Громов. — Солдат, самое первое дело, молчать должен. — Но сам не удержался и добавил: — Нам нынче и впрямь бугцев выручать придется.
Совсем близко от Зюзина, тяжело дыша, быстро прошел невысокий офицер. Несмотря на темноту, Василий сразу узнал в нем командира егерей бригадного генерала Рибопьера.
Тот, видимо, услышал разговор гренадеров и бросил на ходу:
— Ошень похвальный мысль… Зольдат всегда долшин виручать другой воин. Всегда виручай друг друга, ребьята!
— Так точно, ваше благородие!
— Завсегда выручим… — раздались возгласы.
Рибопьер, подняв руку, как бы прощаясь, исчез в темноте. А вслед ему несся шепот гренадеров:
— Хороший бригадир!