Буру-тян бросилась наутек, галопом, прямо в небытие – и исчезла с моста.
Тодомэгава резко обернулся:
– Буру-тян! Что ты сделал с моей лошадью?
– Разделяемся, встречаемся на станции бурадена, – быстро произнес Мансаку, когда Тодомэгава двинулся к ним, дыша дымом и полыхая языками пламени прямо из глаз.
Хайо кивнула:
– Есть.
Они развернулись – и рванули прочь.
– Я сказал СТОЯТЬ НА МЕСТЕ!
Без лошади Тодомэгава бежал медленно и неуклюже. И все же он бежал. Окутавшее его пламя с каждым нервным шагом становилось все яростнее.
На Оногоро не было тупиков. Мосты переходили в тротуары, в парящие арки, в своды и контрфорсы. Хайо и Мансаку мчали вперед. За ними грохотал огонь, заставляя жителей Оногоро, богов и смертных, отскакивать с его пути.
На первой же развилке Мансаку вильнул направо, Хайо – налево. Удалившись на достаточное расстояние, она оглянулась, увидела, как Тодомэгава приостановился, а затем двинулся за Мансаку по правой дорожке. Плохо. Из них двоих не у Хайо было запрещенное оружие, намертво привязанное к духу. Если кого-то и загребут в Онмёрё, то пусть лучше ее, а не Мансаку.
В порыве паники она пристально всмотрелась в пламя жизни Тодомэгавы. Бог споткнулся и остановился, вздернув руку к груди.
Оказалось, что у богов не свеча. Их пламя горело в плошке, полной темного блестящего масла, похожего на синшу. А масло… видимо, это и есть мусуи, капающая в плошку, бесконечно пополняя запас жизненных сил.
Тодомэгава уперся взглядом в Хайо. Она не видела выражения его юного лица, но вполне могла представить испуг. А потом бог повернул обратно к развилке. Он решил преследовать ее. Это хорошо.
Точнее, плохо.
Она нырнула в боковой переулок, когда позади загремел голос Тодомэгавы:
– ВЕРНИСЬ! ТЕБЕ НЕ ПРИЧИНЯТ ВРЕДА!
– О боги, не задался у него денек сегодня! – Хайо бежала без оглядки и не заметила, как из ближайшей хижины вышла фигура, в которую она чуть не врезалась.
– Э-э-э… Простите за рукоприкладство, но… Сюда, быстро.
Чья-то рука обхватила ее, втащила в помещение и бережно, будто Хайо была хрупким ценным предметом, усадила в темный угол. Потом незнакомец закрыл дверь, а сам пригнулся под окном с крестообразной рамой.
Тодомэгава пронесся мимо хижины, пыхая огнем и дымом, оставляя ботинками обугленные следы на покрытии из шинвуда. Хайо, забившись в угол, выждала минуту, потом еще одну, пока ее компаньон не подкрался, шурша, к двери и чуть-чуть приоткрыл ее, чтобы выглянуть наружу. Потом закрыл.
– Ушел.
Хайо выдохнула:
– Он даже не взглянул в нашу сторону.
– Все дело в хижине. Видишь вон там талисман? – Хайо проследила взглядом за его изящным жестом, указывающим на прикрепленную к своду потолка бумажку. – Это защита от богов эн-гири вроде Токи. Такие хижины объединяют людей, собирают их. Ему в этих местах не рады, так что для него они слепая зона.
Эн-гири. Бог, разрывающий связи эн.
– Токи? В смысле, Тодо…
– Нет-нет-нет, молчи! – Ее спутник поспешно поднял руки, прерывая ее. – Не произноси его духовное имя. Скажешь – он сразу тебя почувствует. И найдет. И меня заодно. Называй Сжигателем, если не хочешь привлечь его внимание.
Хайо подняла брови:
– Ты тоже от него прячешься?
– Я не прячусь, – осторожно произнес человек. – Я немножко отдыхаю от его присутствия.
И тут до Хайо дошло. Она вдруг осознала, что сидит в какой-то непонятной хижине с незнакомцем, который избегает встречи с проклятологом из Онмёрё.
Незнакомец был покрыт копной черных волос и едва доставал ей до пояса.
А, нет. Он всего лишь стоял на четвереньках. Просто волосы были такими густыми и длинными, что полностью закрывали и лицо, и руки, и туловище. Блеснули очки. На нее взглянули умные темные глаза. Незнакомец снова заговорил:
– Я бы хотел, э-э-э, извиниться. За Сжигателя. Мы знакомы. В некотором роде. Не знаю, что именно ты натворила, но вряд ли проступок стоил того, чтобы гоняться за тобой в таком виде. Кажется, он сегодня излишне впечатлителен.
– Откуда ты знаешь, что я не дала ему повода вот так меня преследовать? – с искренним любопытством спросила Хайо.
– Я стараюсь думать о людях хорошо. Если речь не идет о Сжигателе – в его случае могу сказать, что ему есть над чем работать. – Его голос был мягким, таким, какие бывают уголки зачитанных книг, и звучал немного чопорно. – Полагаю, раз он отправился на поиски в другое место, ты можешь уходить.