Ну и два последних штриха.
Во-первых, я обмазал кремниевые острия смолой дрянь-дерева — силу этого популярного яда, конечно, не сравнить с действием сумеречной лилии, но тоже мало не покажется. Во-вторых, выбрал из своих запасов бычий пузырь поменьше, сыпанул в него щепотку соды и плеснул уксуса. И сразу же завязал его покрепче. Пузырь, понятное дело, начал раздуваться. Я расположил его под отогнутой веткой и осторожно прижал оставшимся каменным лезвием.
— Это ещё зачем? — удивился вышибала. — Какая от него польза, мастер? Ну, в смысле, вред какой тем, кто пойдёт по нашему следу?
— Да никакого вреда. Но если ветка разогнётся, осколок каменного стекла его обязательно пробьёт и он громко лопнет. Если только не обмякнет раньше. Но не должен.
— Напугать хотите?
— Нет, просто если мы не успеем уйти далеко, то можем услышать хлопок. Споры мухомора, они же не только зрение усиливают, но и слух, и всё остальное.
— Хорошо бы нам успеть уйти.
— С этим не поспоришь.
Я проверил, как ловушка смотрится со стороны тропинки. Нить и отогнутую ветку не было видно совсем. А вот пузырь, всё же, немного выглядывал из-за дерева, демонстрируя забавное сходство с лысиной Бурха. Я даже подумал, что, может быть, и не стоит пузырь особо маскировать — пускай преследователи думают, что это вышибала там затаился. Но критики эта идея не выдерживала, поэтому я слегка надрезал несколько веточек, чтобы они более-менее естественно согнулись и пузырь прикрыли. Получилось весьма натурально.
Правда, сумрак вокруг был уже совсем густым, его разгонял в основном свет наших фонарей. Возможно, днём обнаружить ловушку сможет и совсем неопытный егерь. Или к этому моменту она так или иначе испортится. Но если погоня появится здесь не раньше рассвета — это и само по себе неплохо. Хотя, конечно, лучше бы её не было совсем.
Достав из кармана коробочку со спорами, я бережно открыл её и выдал своим спутникам по маленькому катышку. Зелье, действительно, дорогое и сильное. И пользоваться им нужно уметь.
— Я не знаю, как древесный мухомор влияет на одарённых, — сказал я Вигате. — Так что...
— Не беспокойтесь, мастер, я не проходила посвящение, — улыбнулась девушка. — Поэтому почти ничего не умею. И высокородной никогда себя не считала.
Как будто это играет какую-то роль в данном вопросе — считает она себя высокородной, или нет. Женская логика во всей её красе. Ну да ладно.
Я пожал плечами.
— Вряд ли возможно отравление, скорее не подействует или подействует слабее. Или как-то иначе. Будем надеяться, что всё будет хорошо. Итак, этот комочек нужно положить в рот под язык. Он не особо вкусный, но и не слишком противный. Растворится быстро, но эффект проявится ещё раньше... ну, обычно так бывает. Главное, помнить три простых правила. Первое, самое главное — молча, всё делать молча. Даже у себя в голове лучше ни о чём не разговаривать. Это нелегко, но если сосредоточиться на том, что творится вокруг, внимательно за всем следить — как будто чего-то очень ждёшь — то получается неплохо. По крайней мере, отчасти.
— А если я заговорю? — спросила девушка.
Вышибала осуждающе цокнул языком. Я покачал головой и продолжил:
— Могут начаться глюки. Голоса в голове. Это зелье всё усиливает, словно бы делает за тебя. Если идёшь — ноги словно бы сами переставляются. Если смотришь — всё как-бы приближается и даёт себя рассмотреть. Если бьёшь — Бурх, ты ведь знаешь, да?.. — удар будет очень сильным. Но всё это нетрудно контролировать. Почти всё. А вот с речью не так. Её контролировать получается плохо.
— Да, — сказал Бурх, согласно кивая. — Говорить не надо. Иначе потом не остановишься. Даже в голове лучше молчать. У нас некоторые рисковали по паре катышков сразу, а то и больше... Ну, в рейдах, когда совсем плохо всё складывалось.
— И что? — спросил я, примерно представляя себе ответ.
— Да вы же знаете, — пожал плечами вышибала. — Некоторые потом приходили в себя, ну а некоторые... Сходили с ума. Говорили, говорили, не могли остановиться. Умирали от недосыпа. Или наоборот, всё время что-то слушали у себя внутри. Смеялись, какие-то приказы от кого-то выполняли... Приходилось их связывать или даже того... Ну, пока они дел не натворили. Но это нормальное зелье, если не злоупотреблять. Вигата, не бойся, я пробовал, всё в порядке.
— Так вот, — продолжил я. — Второе правило — не смотреть на свет. В смысле, напрямую на источники света. На наши фонари, на огни какие-нибудь, на Луну... К утру нужно будет обязательно найти место поглуше и потемнее, где и отоспаться. Хотя бы пару часиков. За ночь уйдём далеко, так что сможем себе позволить. Ну, я надеюсь... Под этим зельем яркий свет слепит и вызывает головную боль. И даже не очень яркий. Монотонный шум, типа как от шагов, тоже, поэтому идём тихо и лучше без ритма. Для этого нужно нужно всё время менять ширину шага, чтобы шаги были то короткие, то длинные. Но это, в общем, и так понятно.
— Три на четыре, — подтвердил Бурх. — Три широких шага, четыре или пять маленьких. И не задремлешь, пока об этом помнишь и так идёшь. Хотя под мухомором задремать по-любому не грозит.
— А третье правило? — поинтересовалась девушка. В призрачном свете, исходящем от склянок на наших ногах, её лицо выглядело гораздо старше.
— Помнить, кто ты и зачем. Смотреть на других, действовать вместе. Это трудно объяснить, но тоже важно. Зелье всё усиливает, может и какие-то желания усилить... неуместные. Не слова даже, не мысли, а именно что желания. Обычно ничего страшного, древесный мухомор — он как раз для тех случаев, когда с целями и желаниями всё хорошо понятно. Ну, как у нас. Мы же просто хотим как можно дальше убежать от возможной погони, верно?
Мои спутники согласно кивнули.
— Ну вот и славно, — закончил я свою маленькую речь и положил в рот катышек. — Уходим в сторону, противоположную тропинке, возвращаемся на неё по дуге шагов через двести-триста. Ну, чтобы след не пересекать. Если за нами идут — пускай зацепят нитку и встретят ветку.
— Хорошо сказано, мастер! — засмеялся Бурх. — Зацепят нитку и встретят ветку. Пусть это будет наш пароль. Сойдёт?
— Сойдёт.
Вышибала принял зелье, девушка одновременно с ним.
И мы пошли.