Упав на пол я понял, что полностью обездвижен. Что же делать? Мысли лихорадочно скакали в поисках выхода из комнаты страха. Но мышление снова стало линейным и я напрочь позабыл, что могу просто исчезнуть. Увы, в голове ничего разумнее кроме, как позвать Лёху, так и не родилось. Но если его тут нет, значит вряд ли он прийдет на помощь. Ведь Лёха все это время полностью контролировал мое передвижение по миру снов. Все же попробовал закричать. Бесполезно. Ни одна мышца тела больше мне не повиновалась. Тут же возникла аналогия со смертью. Говорят ведь, что мозг умирает последним и человек какое-то время после смерти еще может слышать и думать. Надо сказать, что это сходство не прибавило мне оптимизма.
Тем временем старуха перестала смеяться и обратила ко мне свое хищное, похожее на печеное яблоко, лицо. С грацией заправского легко-атлета она подбежала и, нехорошо улыбнувшись, уселась на меня верхом. Ну почему же никто не приходит на помощь!? Ох. Видимо дальше будет еще хуже, — простонал внутренний голос.
Бабка, словно подтверждая это утверждение, запустила морщинистые, лоснящиеся руки в мою грудную клетку так, будто она было эфирной. Ее руки были обжигающе холодными. Если бы тело не оцепенело, меня бы обязательно вырвало. Тем временем старуха начала что-то вытаскивать из меня. Моему сознание же оставалось с невыносимой тоской наблюдать, как эта тварь совершает со мной что-то непоправимое. Тем временем, оказалось, что ковыряние в теле — это еще цветочки. Ягодки же вывалились из опухших глаз ведьмы в виде струи густого мрака. Медленно эта гадость приближалась к моим глазам. Едва мрак коснулся глаз, я почувствовал такую запредельную боль, как будто кто-то ткнул в глаз электрошокером. Мысленно заорал. Плакал. Звал Лёху. Причитал. Но с каждой миллисекундой новой порции боли, все больше проникался ощущением, что это конец. Помощи не будет. А если и будет, то непоправимое уже случилось.
Поток начал проникать в меня, пробираясь в память, изменяя ее. Создавая ощущение бессмысленности и пустоты в моей жизни.
Так продолжалось несколько невыносимо долгих секунд. Потом поток внезапно исчез и я почувствовал, что оцепенение медленно проходит. Где-то слева слышался треск и возня. Но мне было не до того. Мрак прогрыз память и кроме уходящей боли теперь ничего не имело смысла. Пустота, мрак, ядовитый привкус на губах. Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного. Жизнь потеряла всякий смысл. Впрочем, смерть тоже. В нутро вселилась тотальная серость.
Прошло еще около минуты, мышцы потихоньку возвращались под контроль организма и меня вырвало. Повернул голову, чтобы не захлебнуться. Отдышавшись я открыл глаза. В любой другой раз увиденное мной зрелище я бы расценил как весьма впечатляющее. А теперь просто равнодушно наблюдал, как незнакомая фигура в темном балахоне каталась по полу с ведьмой в шизофренической пляске смерти. Наверное, мой защитник побеждал. По крайней мере утробный рык ведьмы с каждым мгновеньем все быстрее превращался в хриплый вопль отчаянья.
А дальше наступила уж вовсе нелицеприятная сцена. Мой защитник начал рвать старуху на куски. Вот он схватился за руку старухи и с какой-то нечеловеческой силой рывком потянул на себя. Послышался отвратительный треск костей и левая кисть ведьмы отлетела в стороны, забрызгав кровью и без того грязную кухню. Бабка еще пыталась сопротивляться. Ее сила была тоже несоизмерима с тем, что может предоставить среднестатистическая российская пенсионерка, но все же моему защитнику она уступала. Зато ведьма постоянно шипела и плевалась Там, куда попадали ее плевки, образовывались пенящиеся дыры. Удивительно, но не смотря на то, что противники просто катались друг на друге ни один плевок так и не попал в лицо моему защитнику. Зато в районе груди дырок на балахоне было, как на эротическом белье проститутки.
Тем временем мой защитник резко выбросил руку вперед и пробив насквозь грудную клетку ведьмы, сильным рывком вырвал ей сердце. Теперь все было кончено. Мерзкая тварь пошатнулась и грохнулась на пол, задев в полете кухонный стол и опрокинув его. Ее тело недолго билось в конвульсиях, а потом затихло. Фигура в балахоне присела на карточки и с ее руки спрыгнула маленькая голубая искорка. Она пробежалась по телу старухи увеличиваясь в геометрической прогрессии и через считанные секунды превращаясь в адское пламя. Спустя мгновенье от старухи осталась лишь горка серого пепла. А еще через время и он развеялся под напором дующего из под кухонной двери сквозняка.