— Сержант Мелько, предъявите ваши документы, произнес ненавистный представитель ненавистной власти.
Черт, этот тот самый полицай, который меня гонял на берегу реки и которому я, вселившись в собаку, отгрыз несколько лишних килограммов. Теперь понятно почему он хромает. По телевизору говорили вроде, что он в коме валяется. Что, так быстро вылечился? И из ППС тут же перевели в транспортную полицию? Ох, не к добру это все. И скорее всего не случайно.
Все эти мысли пронеслись в моей голове за несколько секунд, пока сержант представлялся и смотрел документы. Краем глаза я увидел, что второй милиционер стоит в проходе и пристально смотрит на меня.
Сержант Мелько долго сравнивал фотографию в паспорте с моим фейсом, а потом спросил: «Лицо у тебя больно знакомое. Раньше привлекался?»
Я отрицательно покачал головой, но сержанта это не сильно впечатлило и поднеся к бритой щеке рацию он сказал: «Пробейте пожалуйста человечка..»
Около минуты мы ждали информации. Сержант развлекал себя сверлением меня взглядом, а мне было не до развлечений. Задница почуяла большие проблемы.
Наконец рация заскрипела и что-то тявкнула сержанту в ухо. Он обрадовано взглянул на меня и произнес:
— Оппаньки, да на тебя есть ориентировочка.
— Как-кая ориентировка? — спросил я заплетающимся от страха голосом.
— Поздняк придуриваться, — строго сказал полицай. Думал, спи. дишь три тысячи и не найдут. Мараться не будут, сумма небольшая? Да вот ошибся. А я еще думаю, откуда лицо такое знакомое.
Видимо, нашей первой встречи сержант не запомнил. Да и неудивительно, ведь сразу после нее правоохранителя ждала горячая ночка. Но, в любом случае, сейчас это никак не утешало.
— Погодите, я не понимаю. Это наверное ошибка, — залепетал я. Какие три тысячи? Я вообще никогда ничего не крал.
— Да-да Я наверное ошибся. Извини, — ответил сержант и гнусно засмеялся. — Гражданин Артем Косенко кинул на тебя заяву, что ты у него по пьяни на вечерине три рубля отжал. И свидетели имеются. В общем, проблемы, у тебя дружок, — авторитетно заявил он.
Это какой-то бред, подумал я. На вечеринках отродясь не бывал, если не считать пьяный заплыв у Милы. Стоп! Того кренделя, с которым я спорил на три тысячи, звали Артем! Ну ни фига себе. Неожиданно. И ведь не поленился, поскудник. Да, хорошие у Милы дружки. Надо будет с ней поговорить об этом. Если конечно смогу, — подумал я с тоской взглянув на хищно улыбающегося сержанта.
— Вспомнил, — сообщил я полицаю. Мы тогда спорили с ним! И деньги он мне сам дал.
— На что спорили? — спросил сержант и я чуть было не ответил как есть, но вовремя одумался и махнул рукой: а ладно, неважно.
Остаток дороги до города я ехал в сопровождении сержанта Мелько и его напарника. Полицаи развлекали себя смакуя какую-то историю с экологом-провозащитником, которого они с чувством радости и гордости вразумляли ногами по лицу. Не смотря на то, что история изобиловала красочными и жутковатыми для понимания нормальным человеком подробностями, я слушал в пол уха, погрузившись в свои горестные думы.
Это было очень странное ощущение. Когда чувствуешь, что теперь реальность уже никогда не будет прежней, что перемены неизбежны и придется вываливаться из нагретой и известной до мелочей норы собственной камерной темницы быта. Даже путешествия по снам с Лёхой были для меня не смотря на всю их важность и реальность чем-то вроде компьютерной игры. Вроде и участвуешь в кровавом месиве, а всегда можешь нажать на паузу и сходить пописать.
Полиция же могла изменить и саму реальность моей жизни настолько, что о кружке кофе на балконе я буду мечтать так же несбыточно, как курица о полете. Да и веры в правосудие в отдельно взятой хитро-вывернутой демократии у меня давно уже не имелось. В общем, внутри было холодно и неуютно. Булькала жалость к себе и злоба к двум оркам, сидящим неподалеку.
Выходили из электрички мы как гестаповский патруль. Я впереди и двое полицаев по бокам на шаг сзади. Наручники на меня не надели, видимо, посчитав криминальной птицей низкого полета. Такая далеко не улетит. Впрочем, на этот счет они были правы.
Спустившись с электрички я заметил Лёху, бодро шедшего мне навтречу. Подойдя он поздоровался, будто совсем не замечая полицаев по бокам от меня, и спросил косясь на стражей порядка: «О, да ты с эскортом? Молодец, заботишься о безопасности. Это правильно».
Я ошалел от такой наглости моего учителя и со страхом взглянул на полицаев. У тех на лицах расплылись выражения неописуемого возмущения в перемешку с лютой ненавистью ко всему гражданскому.