Со школьным товарищем Толиком до сих пор регулярно бродил в походы и стрелялся на пейнтболе. А с большинством старых знакомых сохранил тёплые отношения, по большим праздникам до сих пор созванивался с некоторыми учителями.
Максим закончил первый початок, откинул пустую кочерыжку и взялся за другой. Мысли снова вернулись в школьное время, к первой влюблённости, а потом и к первой счастливой открытке.
В тот день мама собиралась в город. Сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, перекидывая их то на одно плечо, то на другое. Максим наблюдал за ней с нескрываемым восхищением. В детстве он собирался жениться на маме, ревновал её к постоянным ухажёрам, с большим удовольствием и выдумкой строил им мелкие пакости.
В пятнадцать лет естественно понимал, что на родственницах не женятся, но восхищался мамой ещё больше. Какая же она была яркая, пёстрая, заметная. От неё невозможно было отвести глаз, хотелось рассматривать, наблюдать за плавными движениями, вслушиваться в мелодичный голос. Вот она взяла тюбик помады, аккуратно и неспешно накрасила губы алым (другие цвета мама не признавала, никаких бледных и натуральных), взяла флакон духов, распылила облако сладкого аромата.
Он приблизился со спины, обнял и вдохнул медово-пудровый воздух, окутавший маму туманом.
— Мам, ты такая красивая.
— Я знаю.
Ольга слегка повернулась, сохраняя королевскую осанку, и откинула волосы.
— Ты у меня тоже растёшь красавчиком. Жаль только нос позволил покалечить. Нос — это важно. Он делает лицо красивым или уродливым. Он в первую очередь и определяет внешность. Не глаза, не волосы, а нос. Ну и зубы, конечно. Никто не заметит красивые глаза за вульгарным шнобелем.
Максиму тоже было жаль. Боксом он увлекался всего полгода, но успел заполучить перелом и небольшое сотрясение. Синяки только недавно сошли, нос пока ещё выглядел живописно.
Мама упорхнула в город в ярко-оранжевом платье, оставив после себя шлейф приторного аромата и очередной урок красоты. Максим проводил такси взглядом и обернулся к дому. Утром он забрал из почтового ящика газету и оставил его пустым, но сейчас в проржавевшую прорезь проглядывал белый уголок открытки. Максима тут же накрыло странное томление, переходящее в нетерпеливый зуд. В нем угадывалось радостное предощущение, приправленное приятным дурманом.
Он достал открытку и сел на скамейку у забора, прочитал её тут же несколько раз. Предстояло интересное приключение и посещение праздника. От Максима требовалось загадочное действо — проследить, чтобы именинник задул на торте все свечи и поверил в исполнение своего желания, а если вдруг не задует, помочь.
Адрес был Максиму знаком, в этом доме жила его одноклассница Светка Золатарёва, а торжество нынче праздновал её младший брат. Это облегчало задачу. С самим именинником он не общался, но в гости вполне мог нагрянуть, например, за домашним заданием. А ещё он нравился Светке и знал это наверняка после валентинки, полученной в феврале.
С тортом и свечами вышло гладко, никто и не заподозрил подвоха или наигранности. Максим словно в шутку предложил Игорю набрать побольше воздуха и потренироваться, а ещё запастить дующими помощниками. Свечи задували всей компанией, весело и радостно, а потом Максим добавил на всякий случай:
— При такой поддержке любое желание исполнится. Обязательно!
Увидел, как глаза мальчишки радостно вспыхнули. Он поверил, что всё возможно, что быть ему олимпийским чемпионом и прославлять страну на международном уровне. Такое нехитрое действие, как задувание свечей на торте позволило парню поверить в себя.
Максим ушёл с праздника довольный собой: за столом получил кусок торта, за сараем украл страстный поцелуй Светки, и домой принёс ощущение собственной важности.
Мама вернулась из города только утром, чуть пьяная и удивительно веселая. Обняла Максима, обволакивая чуть истлевшим ароматом духов, и пустилась танцевать, под мелодию, звучащую в её голове. Полосы прозрачно-янтарного света ласкались, пронзая её силуэт светящимися лучами. Красная помада немного смазалась, оставив след на щеке, а платье помялось. Такой счастливой Максим её больше никогда не видел.
Словно в ответ на его мысли о маме раздался телефонный звонок. Максим поднёс к уху пустую кочерыжку, чертыхнулся, забросил её через забор и достал сотовый.
— Привет, мам.
— Привет, Макс. Как у тебя дела. Всё нормально? — голос звучал взволнованно и напряжённо. — Вчера весь день не могла до тебя дозвониться.
— Телефон разрядился, а я был в городе. Ничего страшного не произошло. — Максим невольно нахмурился. Он до сих пор с горечью вспоминал отъезд мамы. Казалось, давно простил, но всё равно горло сковывало спазмом. — Как у тебя дела?