После смерти шпиона обыскали модуль Гитера. Он действительно оказался хамелеоном, который начал активно мутировать. Вид он мог давно менять, потому на работу устроился под видом ахина, а после мутации смог менять пол. Это позволяло ему легче справляться со шпионажем. Неопровержимых улик в сотрудничестве с ситарцами найдено не было, только косвенные. Но сам факт того, что он был заснят на видеозаписи в торговом центре и был застрелен в момент запуска излучателя в детском модуле, был достаточно красноречив.
Весь отчет по этой операции ушел наверх, где не требовались доказательства вины. Там интересовались кто и зачем это делал. Мотивы Гитера, кстати, остались не понятными. Больших сумм на его счетах не было, дорогих вещей в модуле тоже не нашли. Так что этот вопрос остался открытым. Но было хорошо уже то, что этого шпиона-диверсанта нашли и уничтожили.
Теперь встал вопрос, сколько еще таких шпионов в городе? И есть ли они вообще? Сеть агентуры была разбросана по всему городу. Пока новых излучений на запрещенной волне не было, но ведь это не означает, что не готовиться.
Положение и работа секретаря у министра открыла новое возможности и предположения. Теперь не только в средней касте, но и в высшей, а так же у самой верхушки были направлены агенты, которые должны были вычислять шпионов.
Прокатилась волна арестов. Начались допросы и были усилены меры безопасности. Шпионы были, но такого уровня, как Гитер, чтобы с похожими заданиями пока не были найдены.
Мы с Эдом присутствовали на многих допросах арестованных шпионов, чья вина была несомненна. Мы старались по капельке, по слову, жесту собрать хоть что-то еще ценное. Но, увы, никаких зацепок больше не нашлось.
Наш роман продолжал развиваться. Днем мы допрашивали или потели на тренировках. По вечерам я продолжала изучать ситарский. Моя особенность хамелеона позволяла достаточно быстро выучить необычный язык. Слух улавливал малейшие нюансы звуков, а артикуляционный аппарат легко перестраивался под нужное произношение.
После занятий, Эд по-прежнему забирал меня и увозил к себе в модуль. Романтические ночи, наполненные страстью, стали для нас самым удивительным моментом за день. После целого дня напряженной работы, где мы себе не позволяли расслабиться, вечер и ночь были полностью нашими. Если на работе мы не то что поцелуя себя не позволяли, а даже взгляд был для нас не к месту. То дома у Эда отдавались друг другу без остатка, и засыпали уставшие и счастливые.
Легкие ужины с хорошим вином давно стали традиционными. Пока я была на вечерних занятиях, Эд закупал все необходимое к ужину, который накрывали совместно.
В этот вечер было практически так же. Только мужчина уже на входе в квартиру начал меня целовать и раздевать. Я лишь улыбалась его нетерпению.
— Я так соскучился, — шептал он, покрывая поцелуями обнаженные плечи.
— Я тоже ждала этого момента, — ответила ему.
Он стоял за спиной, и мужские руки сжимали мою грудь, тем самым еще теснее прижимая меня к себе. Эд уже так наловчился быстро снимать с меня комбинезон, что уже вскоре я была перед ним вновь обнажена. Кожа горела и я теснее старалась прижаться к мужскому телу. Раздеть себя в этот раз Эд не позволил. Он каждый раз что-то придумывал, и я видела по его глазам, что сейчас меня снова ждет что-то необычное.
Эд подхватил меня на руки и понес в спальню, где была так любимая мной огромная кровать. Аккуратно устроив на широком ложе, Эд несколько секунд полюбовался, глядя, как я потягиваюсь на белых простынях, выгибаю спинку и сверкаю призывно на него глазами. После этого отошел в сторону и включил медленную музыку.
Медленная, завораживающая, обволакивающая инструментальная мелодия поплыла по комнате. Мужчина наклонился ко мне и протянул руку, призывая подняться с кровати. Мне уже все нравилось. Эд пригласил меня на танец.
Мужские руки обняли мой обнаженный стан и закружили по комнате. Танцам я не обучалась, но с таким партнером это было не важно. Мое тренированное тело легко подхватывало медленный ритм и двигалось очень синхронно с Эдом.
Мы смотрели друг другу в глаза неотрывно и улыбались. В этом танце было что-то завораживающее. Одетый сильный мужчина и рядом с ним я обнаженная хрупкая женщина. Мы медленно кружились по комнате, а с последними тактами музыки Эд поцеловал меня. Было так романтично, волнительно, что сердце пропустило один удар, потом еще один.