Переговорник Эда тихо запиликал, он поднял запястье руки и нажал на браслет.
— Эд, ситарийцы начали войну, — прозвучал голос дежурного с базы.
Мы подскочили на постели и уставились друг на друга встревоженными глазами. Вскоре на проигрывателе что-то пискнуло и музыка оборвалась.
— Что это? — повернулась на проигрыватель.
— Сейчас узнаем, — отозвался Эд и поднялся с кровати.
Он переключил с воспроизведения на общую волну. А там диктор сообщал, что прерывает все сообщения и передачи для важной информации. Мы уже знали, что сейчас он объявит о войне, но то, что он сообщил в прямом эфире, ужаснуло даже нас.
Ситарийцы взорвали две планеты конфедерации полностью, спасшихся просто не было. Сейчас военный космический флот уже переходил границу, при этом сметая шквальным огнем любое сопротивление.
И это все в официальных новостях, для общего доступа! Что же тогда там происходит на самом деле?
Мы стали быстро одеваться, судорожно совать руки и ноги, прыгая по очереди на обоих ногах, обуваясь. Мой Хатрус был достаточно далеко от границы и там родственников не осталось. Мои родители погибли, когда я была маленькой, потому заканчивала пансионат, но все равно, представив, что Хатрус могут взорвать, становилось жутко.
На базе мы узнали весь размах трагедии. Нам эту войну навязали, сейчас объявлена мобилизация, но из-за строгих правил отбора, многие не годны к службе, мутация накрыла почти половину населения.
Это было еще не все. Ситарийцы активно бомбардировали планеты, мимо которых пролетали. Почти на всех взорвались по десятку нейтронных и атомных бомб. Выглядело так, что еще сутки и конфедерация просто падет к ногам ситарийцев.
Серьезные лица агентов в зале, до отказа набитом конфедератами, показывали, что серьезность понимают все. Интересно, только у меня возникает вопрос: "Как мы все это проглядели?".
А потом началось военное положение. Все сколько-нибудь годные, разрешили допуск с минимальной мутацией, срочно обучались построениям, военной службе. Военный космический флот, оказавшись значительно меньше врагов, оборонялся изо всех сил, и все же сдавал позиции, медленно отступая. Нужно были кардинальные меры. Именно Внутренняя служба сейчас круглосуточно искала выход из создавшейся ситуации.
Именно сейчас Эд надел свою военную форму, хотя до этого ни разу не этого не делала. С самой первой встречи он был в гражданской одежде. Даже, когда следили за Гитером, на нем была простая форма службы конфедератов. Вот тогда я узнала, что он полковник Внутренней службы, начальник базы стратегических разработок. Имя его не называлось полностью, он по-прежнему оставался для всех Эд.
— Ари, нам надо расстаться, — произнес Эд.
— Расстаться? — удивилась я.
Не ожидала, что эти простые слова вонзятся острой иглой в самое сердце, а оттуда эта острая боль будет расходиться по всему телу, парализуя. Я с беспокойством смотрела в такие близкие глаза Эда, и не могла понять, что произошло, что пошло не так? Легкая дымка набежала на мои глаза.
— Что это значит? — спросила его, проглотив комок в горле.
Мы стояли у огромного иллюминатора в кабинете Эда. Космос хорошо просматривался. Были видны дальние и ближайшие звезды, пролетающие мимо бойки и отдаленные от нас модули.
Слова Эда для меня были полной неожиданностью. Ничего не предвещало, что мужчина хочет расстаться. Потому сейчас я была не просто удивлена, а поражена до глубины души.
— Я улетаю и вполне возможно не вернусь. Точнее оттуда, куда я сейчас направляюсь, не возвращаются, — он положил свои руки мне на плечи и смотрел прямо в глаза.
В них была нежность и жесткость одновременно. Я видела, что ему больно сейчас так, как и мне, и все же он решил порвать все наши отношения перед тем, как куда-то улететь.
— Эд, так нельзя. Возьми меня с собой! — все так с беспокойством смотрела в глаза этому невероятному мужчине.
— Нельзя. Я не смогу работать, все время переживая за тебя, — он все так же держал свои руки на моих плечах.
Меня стало мелко колотить. Становилось страшно, страшно потерять его.
— Я не смогу без тебя, — выдохнула.
— Я распорядился, тебя переведут в другую службу, — эти слова ничего не объясняли.
— Эд, почему ты это делаешь? Зачем? — кажется, слезы покатились по щекам.
— Я не хочу чтобы ты страдала. Слишком велика вероятность того, что я не вернусь. Я не хочу, чтобы ты меня ждала, — Эд поднял ладонь и стал вытирать мои слезы с щек.