— Джон, я все понимаю, но речь идет о пакете «десятилеток» стоимостью от трех до четырех миллиардов долларов. Потребуется клиент, готовый пойти на серьезный риск. Согласись, старина, деньги очень большие.
— Нет, Дел, ты ничего не понял. Наш банк гарантирует покрытие убытков британскому клиенту, который согласился принять участие в игре. На самом деле от него мне нужно только название. Весь процесс будет завершен меньше чем за два дня. На следующей неделе не ожидается публикации никаких существенных экономических показателей, поэтому я без проблем выброшу облигации на замкнутый, уравновешенный рынок.
— Да, но даже если иметь на руках облигации на десять миллиардов долларов, останется еще пять свободных миллиардов, так что тебе все равно не удастся установить полный контроль над рынком.
— Вот тут в игру вступишь ты, поскольку мой план не совсем чистый.
Делбой просиял.
— Дело становится все интереснее. Поделись, что у тебя на уме.
— Хорошо. Облигации выглядят такими слабыми, словно падать дальше им особенно некуда. Так что мне нужно будет лишь чуточку подтолкнуть их вверх сразу же после аукциона.
— Как ты собираешься это сделать?
— Помнишь то дело с ДСУК в сентябре девяносто восьмого?
— Ты еще спрашиваешь! Разумеется, помню. Ты тогда как раз оказался на коне.
— Совершенно верно. Слухи о предстоящем крахе ДСУК ходили повсюду еще за несколько дней до объявления банкротства. Когда их наконец услышали, рынок государственных бумаг словно взбесился, долгосрочные облигации взлетели выше крыши.
Делбой кивнул.
— Вижу, к чему ты клонишь, но все пока слишком приблизительно. Каким боком сюда попадаю я?
— Перехожу к этому. Недавние колебания на международных валютных рынках больно ударили по многим инвестиционным фондам. Нестабильный доллар стал убийцей.
— Да, об этом говорят все газеты. Это известно всем.
— Что только на руку моему замыслу. Какой инвестиционный фонд в настоящее время является крупнейшим в мире?
— В двухтысячном году Фонд Сороса и «Тайгер менеджмент»[13] стали жертвами нестабильности рынка, так что больше их нет. Я бы сказал, что сейчас самым агрессивным игроком на международных валютных рынках является «Коннектикут капитал». Это самый настоящий монстр.
— Ты прав. Итак, я намереваюсь с помощью этой второй компании захватить на предстоящем аукционе семьдесят процентов облигаций. Это чуть больше десяти миллиардов долларов. Как только я получу от Федерального банка подтверждение того, что покупка облигаций совершена, нам с тобой нужно будет немедленно позвонить нашим самым влиятельным знакомым на крупнейших рынках. Я свяжусь с Дэном в Москве и займусь Нью-Йорком. Тебе достанется Лондон. Мы пустим слух о том, что один крупный инвестиционный фонд готовится вступить в игру. В него поверят, потому что он будет исходить от нас. Игроки немедленно распространят его дальше.
Джон говорил уверенно, все больше возбуждаясь по мере того, как он представлял себе то, что описывал.
— Сначала никаких названий. Про «Коннектикут капитал» мы упомянем только в том случае, если возникнет такая необходимость. Если «Коннектикут капитал» будет отпираться, то рынок ему не поверит, как он не поверил Мерривезеру из ДСУК, когда тот пытался убедить всех в том, что дела идут замечательно, хотя на самом деле все было как раз наоборот. К этому времени я уже завершу игру. Облигации будут проданы.
Делбой громко рассмеялся, поднял стакан пива и осушил его одним большим глотком.
— С Лондоном я определенно справлюсь. Ребята из Международной фондовой биржи готовы слопать любое дерьмо. Но подожди минутку. Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь засек, как я по служебному телефону банка пытаюсь манипулировать финансовыми рынками. — Он улыбнулся при одной мысли о подобной глупости.
— Делбой, мы воспользуемся сотовыми телефонами, — небрежно бросил Джон. — Нет никакого преступления в том, чтобы пересказывать слухи. Никто не сможет доказать, что мы являемся их источником. Кстати, можешь не беспокоиться, я собираюсь щедро отблагодарить тебя за помощь.
— Это выходит за все границы, но ты рискуешь своей шеей, сынок, а не моей. Что дальше, после того как мы распустим слухи?
— На данном этапе я буду очень агрессивно скупать оставшиеся пять миллиардов «десятилеток» через рынок фьючерсных контрактов. Слухи очень быстро подтолкнут облигации вверх на полпункта, и скачок тотчас же сообщит моему балансу прибылей и убытков мощный поступательный импульс. После чего мне останется только продать облигации. Сделать это будет нетрудно.
13
Из-за крупных убытков, понесенных в 1999–2000 годах, инвестиционный фонд «Тайгер менеджмент» вынужден был прекратить свое существование, а Фонд Сороса на время приостановил свою деятельность.