Гостя это развеселило. Откинувшись слегка назад, он смерил меня взглядом и кивнул:
- Значит, Годфрик. Чем же вам не угодил мой племянник?
Перед глазами снова встало прекрасное словно из снега вылепленное лицо матери.
- Леди Анна, - назвала она меня первым, официальным, именем, - развлеките будущего супруга. Покажите ему наш сад.
- Хотите, сходим в оранжерею?
Высокий рыжеволосый мальчишка пожал плечами, и мы двинулись по усыпанной галькой дорожке. На сегодняшний праздник не пожалели восковых свечей, и замок от подвала до сторожки караульного на крыше был залит огнями. Позади, шоркая, переваливалась кормилица. В траве стрекотали цикады, подпевавшие менестрелям, в воздухе стоял тяжелый аромат спелых слив.
- Вам понравятся наши розы, - произнесла я, когда терраса осталась за поворотом. – Их завезли в прошлом году, и…
- Не нужно. – Голос у Годфрика был под стать лицу и всему скучающему облику – такой же бесцветный.
- Что не нужно? – не поняла я.
- Разговаривать. Просто пройдем до оранжереи и обратно.
Произнося это, он ни разу на меня не посмотрел. Пару мгновений мы шли в полном молчании, на фоне которого шум из трапезной, где праздновали наше обручение, казался особенно громким.
- Вы не хотите на мне жениться?
Ответный взгляд был полон презрения.
- Жениться на выродке? Да мне мерзко даже смотреть на тебя!
Ударила я быстрее, чем успела подумать, и получила звонкую оплеуху в ответ. Из глаз от неожиданности брызнули слезы. Ладонь судорожно прижалась к горящей щеке.
- Бьешь, как девка!!
Этому страшному оскорблению я научилась у Людо…
- Он не такой, каким должен быть супруг, - сдержанно ответила я гостю, прикрывая волосами до сих пор красную щеку.
- А каким должен быть супруг? – заинтересовался он.
- Сильным внутри и снаружи.
- Достойный критерий, - кивнул мужчина. – Так говорит ваша матушка? Или отец?
Он что, думает, у нас собственного мнения нет?
- Так считаем мы с братом, - обиделась я. – Он говорит, что нет ничего важнее силы, а слабые вовсе не должны появляться на свет, они не заслуживают жить. Поэтому брат так презирает Артура.
- Кто такой Артур?
Я опомнилась и промолчала. Про Артура никто не должен знать. Не дождавшись ответа, гость спокойно продолжил:
- В чем-то ваш брат прав, просто сила бывает разной. Со временем вы с Годфриком притретесь. А ещё у меня есть племянница чуть помладше вас. Бланка – добрая и ласковая девочка, которая нуждается в подруге.
Странно было вот так разговаривать. Странно и приятно. В замок постоянно приезжали приятели отца, особенно в последние месяцы, но они никогда не пытались со мной заговорить. Детей не принято замечать, особенно девочек. Отец и тот вспомнил о моем существовании лишь полтора года назад, после случая с няней.
Мысленно я сравнивала гостя и будущего супруга. Волосы у Годфрика тоже рыжие, но совершенно другого оттенка: почти красные и прилизанно-гладкие, разделенные на пробор, а не золотистые и вьющиеся. Да и вид какой-то болезненный, словно вся сила ушла в рост. Он действительно высок, но плечи уже, чем у Людо, хотя брат на год младше него. Сидящий же рядом человек был воплощением крепости, от него исходила спокойная уверенность.
- Мы никогда не притремся, - угрюмо изрекла я. – В нем нет и уже не будет стержня.
- Погодите судить. Годфрику всего одиннадцать. Через три года, когда состоится ваша свадьба, он подрастет и возмужает.
- А ещё он назвал меня чернявой уродиной!
Вообще-то он много чего успел наговорить…
Гость перестал усмехаться:
- Вот это он зря. Просто пока не понимает, как ему повезло.
Я уставилась на него и нерешительно переспросила:
- Повезло?
Мужчина кивнул:
- Вы уже сейчас красивее большинства знакомых мне леди, а через несколько лет затмите и остальных.
Красивая? Я? Мне такого ещё никто не говорил, даже кормилица, а уж она-то любит меня больше всех после Людо. Может, насмехается? Но выражение серых глаз было абсолютно невозмутимым.