Мисс Прингль в два быстрых шага подошла к книжному шкафу и взяла атлас. Раскрыв его на карте Соединённых Штатов, она ткнула пальцем, испачканным в чернилах, в самую середину и постучала по бумаге.
— Дальше от моря не бывает, — усмехнулась она.
В этот момент у Ханны впервые случился странный приступ дурноты.
2
ПРЕЛЕСТНОЕ ДИТЯ?
Неделю спустя Ханна села на поезд. Первое утро в дороге она наблюдала за своими попутчиками — сиротами из других приютов. Некоторые были одного с нею возраста или старше, но таких оказалось меньшинство. Большей части девочек и мальчиков не исполнилось ещё и десяти. Ханна подумала, не оказались ли её ровесницы такими же «неподобающими», как она. Несколько взрослых девочек сели на поезд в Нью-Йорке. Быть может, им тоже не удалось «продвижение», потому что их сочли недостойными служить в богатых домах этого города.
Здесь никто не рассказывал, как в Бостоне, фантастических историй о сиротах, волею рока разлучённых со своими знатными и состоятельными родными. Но Ханна не могла не заметить, что все полны радостного предвкушения. Одна из младших девочек, чрезвычайно неряшливая и такая бледная, словно никогда не видела солнца, оживлённо рассказывала о «широких просторах»:
— Я слышала, там от любого дома до соседнего — по целой миле, а то и больше. Потому туда и везут детей — заселять пустые земли.
— И работать, — вставила другая девочка. — Там коров и кур больше, чем людей.
— Да работать не так уж тяжело, зато можно на дворе играть сколько хочешь. И пикники на лугу устраивать, — сказала пухлая девочка, у которой весь нос был усыпан веснушками.
— А ты корову доить умеешь? — спросила ещё одна.
— Нет, не умею. Но я быстро научусь — наверняка это не так уж тяжело.
— Может, мы все выйдем замуж за фермеров.
В ответ на эту фразу поднялся гомон.
— Эй, ты! — обратилась к Ханне голубоглазая девочка с курчавыми чёрными волосами, сидевшая через проход от неё. — Ты хочешь замуж за фермера?
— Хватит, Мейси! — захихикала её соседка.
— По-моему, мне ещё рано замуж. Хоть за фермера, хоть за кого, — тихо рассмеялась Ханна в ответ.
— Ой, фермеры рано женятся, — возразила Мейси. — Вот увидишь. И потом, мне кажется, что ты достаточно взрослая. Сколько тебе лет?
— Пятнадцать, — ответила Ханна.
— Одна девочка из нашего приюта сбежала с молочником в четырнадцать, — сказала Мейси. — А ты гораздо красивее, чем она.
— Спасибо, — улыбнулась Ханна.
— И наверняка гораздо умнее. Я видела, как ты читала газету, которую подобрала с пола. Так что, если выйдешь за фермера, сможешь вести его счета: записывать, какой урожай и почём продавать. Ты же знаешь арифметику?
— Да, даже немножко умею делить в столбик, — призналась Ханна.
— Ну вот! Самая настоящая фермерша! Я как тебя увидала — это когда села в Нью-Йорке, — сразу поняла, что ты не такая, как остальные. Я так и сказала Эми, моей лучшей подружке: «Гляди, правда, она совсем на других не похожа?»
Ханна не знала, что на это ответить. Мейси ведь, кажется, не смеялась над ней — тон у неё был добрый и искренний.
— А я, — начала веснушчатая Полли, — я бы больше хотела быть дочкой фермера, чем женой, потому что, когда у твоего папы большое ранчо, ты можешь найти себе жениха-ковбоя. А на Западе ранчо просто огромные и ковбои все сплошь красавцы.
Лицо Полли просияло, она мечтательно заулыбалась, и вскоре остальные девочки тоже притихли, придумывая себе сказки про Запад. Они фантазировали с таким же упоением, как воспитанницы Дома юных странниц в Бостоне, и им казалось, что поезд везёт их в счастливую новую жизнь. Но Ханна чувствовала, что с каждой милей рельсов удаляется от чего-то необыкновенно важного. Именно тут странная дурнота, которая не покидала её с того дня в кабинете мисс Прингль, обернулась болью.
Вечером, где-то между Пенсильванией и Огайо, Полли посмотрела на руки Ханны и удивлённо спросила:
— Что это?
Под манжетами запястья Ханны покрылись маленькими тёмно-красными пупырышками. К середине следующего дня они появились на руках и показались из-под воротника.
Одна из смотрительниц, надзиравших за девочками, отвела её в отдельное купе и велела раздеться. Сыпь распространилась по всему телу Ханны. Женщина испуганно ахнула:
— Говоришь, корью ты переболела?
— Да, мэм.
— Ну слава богу, хотя бы не принесёшь чуму в глубину страны.