— О боже, да! Не останавливайся! — взвыла я, когда мои ногти прочертили красные полосы на его скользкой от пота спине.
— Никогда, — прорычал он. — Я никогда не перестану трахать эту идеальную киску.
Одна из его рук скользнула между нашими потными телами, чтобы найти мой девственный вход. Круговыми движениями он провел вокруг чувствительного пучка нервов, и этого было достаточно, чтобы заставить меня кончить.
— Твоя киска так крепко сжимает мой член…. Прими каждую каплю моей спермы, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
Мое тело содрогнулось вокруг него, и я выкрикнула его имя, как молитву Богу, в которого я не верила. С последним, сокрушительным толчком бедер он погрузился по самое основание и замер, гортанный стон вырвался из его горла, когда он излил свое семя глубоко в меня. Я не могла перестать дрожать после этого, и мои внутренние мышцы продолжали сжиматься вокруг его пульсирующей длины. Он прижал меня к себе, пока мы оба пытались отдышаться. Он уткнулся в изгиб моей шеи, когда его горячее дыхание обдувало мою влажную кожу.
— Я хочу от тебя детей, — тихо сказал он, проводя пальцами по моему животу.
Так тихо, что я еле расслышала.
Детей?
Эта мысль одновременно и взволновала, и ужаснула меня. Я посмотрела на него в поисках намека на неуверенность или шутку, но обнаружила лишь чистое обожание, сияющее в его глазах.
— Ты действительно этого хочешь? — прошептала я, мой голос дрожал, когда я говорила. — Ты хочешь от меня детей?
— Больше всего на свете, ягненок. Я хочу, чтобы ты забеременела, хочу наблюдать, как растет твой живот с нашим ребенком внутри. Хочу, чтобы весь мир знал, что ты моя во всех отношениях.
Он чертил благоговейные круги на моем животе, его прикосновения были легкими, как перышко, как будто он уже представлял себе жизнь, которую мы могли бы создать вместе.
— Я люблю тебя, Кай, — выдохнула я, слова вырвались прежде, чем успела их остановить. — Мне кажется, я полюбила тебя с тех пор, как ты впервые назвал меня ягненком.
Его рука замерла на моем животе, а его глаза метнулись к моим, ищущие, исследующие. На мгновение я испугалась, что сказала слишком много, что позволила сердцу взять верх над разумом. Но затем на его лице расплылась медленная, прекрасная улыбка, та самая, которая всегда заставляла весь остальной мир исчезнуть.
— Я тоже люблю тебя, Хейвен. Больше, чем жизнь. Ты – причина, по которой я дышу, причина продолжать бороться. И я сожгу мир дотла, чтобы защитить тебя.
Он поцеловал меня медленно и глубоко, вложив в поцелуй каждую каплю своей любви. Кай поселился в моей душе, чтобы заполнить трещины и собрать сломанные осколки, которые были разбиты давным-давно. Впервые в жизни я почувствовала себя цельной. Будущее простиралось перед нами, неопределенное и опасное, но с ним рядом я знала, что мы сможем столкнуться с чем угодно. Кай – бесстрашный воин Братства, человек, который видел и делал невообразимые вещи – любил меня; меня, дочь его злейшего врага. Был только Кай и нерушимая связь, которую мы выковали через кровь, боль, а теперь и любовь.
— Пообещай мне кое-что, — прошептала я, проводя пальцами по точеным чертам его лица.
— Всё что угодно, — пробормотал он, поворачивая голову, чтобы поцеловать мою ладонь.
— Пообещай мне, что бы ни случилось, что бы ни сделал мой отец или брат, мы преодолеем это вместе. Что ты не будешь отталкивать меня или пытаться защитить без моего ведома и согласия.
Челюсти Кая сжались, и я увидела в его взгляде противоречие, бушующее в мыслях. Каждый его инстинкт кричал ему, чтобы он запер меня где-нибудь в безопасности, подальше от надвигающейся бури. Но он также знал меня, знал, что я никогда не буду сидеть сложа руки, пока он рискует своей жизнью.
— Обещаю, — наконец произнес он, и в его голосе звучали одновременно нежелание и твердая решимость. — Мы вместе, ягненок. До конца.
— До конца, — повторила я.
Кай притянул меня ближе, положив мою голову себе на грудь. Я слушала ровный стук его сердца и позволила убаюкать меня, погрузив в чувство покоя.
— Спи, моя любовь, — пробормотал он, целуя мои волосы. — Сегодня ночью я буду держать твоих демонов в страхе.
Расслабившись в его крепких объятиях, я закрыла глаза и поддалась сну. В ту ночь я спала без кошмаров.
Комната была залита теплом, благодаря мягкому солнечному свету, проникавшему сквозь занавески. Я удовлетворенно замурлыкала, всё глубже погружаясь в то, что, как мне казалось, было его теплыми объятиями.
Только объятий не было, а были холодные и пушистые одеяла, а не тепло его тела, которого я жаждала.
Я резко распахнула глаза и обнаружила, что обнимаю подушку, а не любовь всей моей жизни. Пустота кровати рядом со мной заставила меня сесть, прижав подушку к груди, и оглядеться по комнате в поисках его следов. Одежда исчезла с пола, куда он небрежно бросил ее прошлой ночью. Единственным следом его присутствия был слабый запах одеколона, оставшийся на простынях.
Я взглянула на часы на тумбочке.
18:08
Что за фигня? Я что, правда проспала весь день?
Я перекинула ноги через край кровати, и мое сердце забилось быстрее, когда в глубине живота поселилось гнетущее чувство. Босиком пройдясь по твердому полу, схватила халат из ванной и направилась к двери, чтобы узнать, куда он сбежал. Открыв дверь, увидела, что в дверном проеме стояли двое охранников, преграждая мне путь в коридор. Их суровые выражения лиц и жесткая поза говорили, что они здесь не для дружеской беседы.
Первым заговорил тот, что повыше справа:
— Мне жаль, мисс, но нам строго приказано держать вас в вашей комнате до возвращения мистера Монтгомери.
Его голос не оставлял места для возражений.
Но я не из тех, кто отступает – особенно, когда дело касается Кая.
— Что происходит? Что значит «до возвращения»? Что случилось? — потребовала я.
Охранники обменялись взглядами, прежде чем тот, что был ниже ростом, заговорил:
— Пожалуйста, мисс Бенсон, мы больше ничего не можем вам сказать.