Натянул шлем на голову и несколько раз увеличил обороты двигателя, чтобы заглушить ее голос.
— Очевидно, нет, — усмехнулась она.
Если это и должно было быть оскорблением, я не воспринял его как таковое. Арчер был тем, кем он был, а я был тем, кем я был. Никто из нас никогда не притворялся кем-то другим, мы были собой. Не было смысла извиняться за это сейчас. Я щелкнул пультом от гаражных ворот и выехал, оставив Мэдди стоять в одиночестве.
Дорога, казалось, тянулась бесконечно, но, наконец, я подъехал к жилому комплексу Хейвен как раз в тот момент, когда надвигалась очередная гроза, и небеса грозили пролить холодный дождь. Я припарковал байк и слез с него, холодный воздух обжигал влажную кожу.
У меня были две мысли: о Хейвен и о том, как сладко было бы ощущать ее губы на своих…
Не помню, как ехала обратно домой. Я была на автопилоте, и, прежде чем осознала это, уже стояла в пентхаусе. Время ускользало, как вор в ночи. Расшнуровала ботинки и швырнула их на пол в прихожей. Мысли плыли в тумане, а ноги сами несли меня вперед, пока я спотыкалась на ходу. Оказалась в спальне, мельком поймала отражение в зеркале – и не узнала себя. Моя обнаженная кожа была покрыта запекшейся кровью, что являло собой ужасное зрелище, а некогда белая юбка теперь была темно-малинового оттенка – вся в крови Делайлы.
Опьяненная алкоголем и отчаянием, рухнула в кресло на балконе, полбутылки виски уже текло по венам. Знакомое жжение от сигареты наполняло легкие, пока я медленно затягивалась, ожидая, что Алекс придет и накажет меня за сегодняшнее поведение.
Может быть, я бы потеряла сознание и не почувствовала той боли, которую он мне непременно причинит.
Вдалеке сверкнула молния, осветив темные тучи, надвигавшиеся ближе, но всё, что я могла чувствовать, – обжигающий жар виски внутри меня.
«Навлекаю на себя боль», — с горечью подумала я, пока вокруг бушевала стихия, рев грома и завывание ветра отражали хаос, творившийся внутри меня.
Я почувствовала его прежде, чем увидела. Своим присутствием он окутывал каждую комнату, в которой находился. Мощная смесь сандалового дерева и специй, приправленная резким запахом табака, окутывала, словно удушающее одеяло. И всё же, как ни странно, в его аромате было какое-то странное утешение. Утешение в том, что мой брат не убил его.
— Ты жив? — пробормотала я, делая еще один большой глоток.
— Чтобы убрать меня, потребовалось бы нечто большее, чем пара телохранителей твоего брата, — ответил он у меня за спиной.
— Что ж, думаю, тебе повезло. А может, и нет. Время покажет.
Я медленно обернулась, ища глазами человека, который осмелился пойти против всех. Моя комната была тускло освещена, и его силуэт скрывался в тенях. Он подошел ближе, движения были плавными и уверенными, и когда над головой сверкнула молния, его лицо стало для меня четким, всё остальное вокруг нас было искажено выпитым алкоголем. Его глаза были бездонными омутами тьмы, в которых, казалось, таились все эмоции, известные человеку. Я отвернулась и сделала еще один глоток виски, пытаясь отгородиться от эмоций, бушевавших во мне. Чувствовала, как его пристальный взгляд прожигает меня насквозь, заставляя кожу покрываться мурашками, а сердце учащенно биться.
Он подошел на шаг ближе, и его взгляд скользнул по моему окровавленному телу с ледяным спокойствием. Я не знала, было ли это из-за алкоголя, который навевал на меня видения, но в выражении его лица промелькнуло едва заметное изменение, которое исчезло так же быстро, как и появилось.
— Это твоя кровь?
Я усмехнулась:
— Как бы мне этого ни хотелось… к сожалению, она принадлежит еще одной жертве жестокости и жажды власти моего брата.
Кай изучал меня непроницаемым взглядом, и я предположила, что он пытается осмыслить разыгравшуюся перед ним сцену. Уверена, что мой внешний вид был шокирующим, но было ли это таковым для кого-то вроде него?
— Зачем ты здесь? — удалось выдавить мне сквозь стиснутые зубы.
— Ты знаешь, — холодно ответил он.
Я горько рассмеялась, чувствуя, как на меня давит тяжесть всех прошлых и настоящих травм.
— Ах, да. Мой дорогой брат? Единственное, что нас связывает.
Я встала, неуверенно выпрямляясь перед ним. Небо разверзлось и обдало нас холодным дождем. Закрыла глаза, позволяя дождю омыть меня. Когда я открыла их, пьяные эмоции хлынули из меня:
— Я забыла, что единственное, на что гожусь, это быть использованной. Будь то мой брат, отец, их извращенные деловые партнеры, а теперь и ты… — со всей силой и гневом, что накопились во мне, толкнула его в грудь. — Вот и всё, что я для тебя… для всех. Просто марионетка, которую можно дергать за ниточки. Ты не остановишься, пока не заберешь у меня всё. Пока я не стану ничем. Просто высохшей оболочкой, забытой на ветру.
Слова эхом отразились от каменных стен, и моя грудь бешено вздымалась, когда дождь промочил меня насквозь, смывая засохшую кровь и оставляя красные разводы на каменном полу подо мной.
Я протиснулась мимо него, толкнув плечом в грудь. Он не вздрогнул и не попятился. Вместо этого схватил меня за запястье сильной хваткой и притянул к себе. На его лице было необычное выражение, которое опасно напоминало желание.
Притянув меня к себе, он тихо прошептал:
— Ты гораздо больше…
И на какой-то краткий миг я ему поверила. Пока реальность не обрушилась на меня, и я не вспомнила блондинку, которую он трахал на четвереньках в карьере.
— Да пошел ты, — выплюнула я, выдергивая запястье из его хватки и врываясь обратно в спальню, окончательно решив добраться до ванной. Ноги были неустойчивы от алкоголя, но будь я проклята, если позволю себе выглядеть слабой перед ним. К сожалению, у бутылки виски, текущей по моим венам, были другие планы, из-за чего мои ноги подкосились. Я приготовилась к удару, но вместо этого обнаружила, что его сильные руки подняли меня и посадили на холодный фарфоровый унитаз. Мои глаза расширились, когда он снял с меня промокшие носки и небрежно бросил их на чистый мраморный пол. Не говоря ни слова, он включил душ, наполнив ванную паром, который душил своей плотной массой, готовясь очистить меня от грехов.