На Хейвен была надета одна из моих красных фланелевых рубашек, которая была ей велика, а ее накаченные ноги были голыми, сияя в утреннем солнечном свете, струящемся через окно домика. Она двигалась с плавной грацией, движения были почти гипнотическими, пока она переворачивала шипящий бекон на сковороде. Запах завтрака, смешанный с ее тонкими духами, создавал пьянящий аромат, который наполнял комнату и сводил с ума. Я не мог оторвать от нее взгляд, от того, как волосы мягкими волнами спадали на спину, от тонкого изгиба губ, когда она напевала себе под нос мелодию.
Вид ее в моей рубашке, выглядящей так непринужденно на моей территории, пробудил во мне что-то первобытное. Она двигалась по кухне, как будто это была ее собственность, совершенно не замечая моего присутствия. Я подошел ближе, сокращая расстояние между нами, не издавая ни звука. Когда она потянулась, чтобы взять специи из шкафчика, рубашка слегка задралась, обнажив кусочек ее круглой попки. Прежде чем я успел остановиться, протянул руку и провел пальцами по открытой коже.
Она тихонько ахнула, замерев на месте, когда мое прикосновение напугало ее. Медленно повернулась ко мне лицом, глаза встретились с моими с озорным блеском, когда она поймала меня. Не разрывая зрительного контакта, подошел к ней ближе, воздух был густым от напряжения, пока мы стояли всего в нескольких дюймах друг от друга. Дыхание Хейвен сбилось, когда она посмотрела на меня, слегка приоткрыв губы в предвкушении. Я протянул руку и заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо, кончики пальцев нежно коснулись ее кожи. Ее глаза дрогнули от интимного жеста, и тихий вздох сорвался с ее губ.
Не отрывая взгляда, она прислонилась к кухонной стойке, фланелевая рубашка обтягивала фигуру, как неотразимая вуаль, дразняще открывая намеки на изгибы под ней. Я стоял там, очарованный ее смелостью и тем, как она встретила мой взгляд прямо, не дрогнув. Аромат бекона всё еще витал в воздухе, но его затмевала заряженная энергия, которая окутывала нас обоих. Время будто тянулось медленнее, пока мы стояли, скованные немой схваткой упрямства, – каждый ждал, когда другой сделает первый шаг.
Наконец, лукавая улыбка тронула уголки ее губ, когда она нарушила тишину:
— Наслаждаешься видом? — голос был бархатистым шепотом, когда она наклонилась ближе, ее дыхание согревало мою кожу.
— Не могу сказать, что это худший вид, который я видел, — ответил, подражая ее игривому тону.
Ее улыбка стала шире, в глазах заплясала искра похоти, когда она оттолкнулась от стойки, подойдя еще ближе, пока между нами не осталось почти никакого пространства. Аромат духов окутал, пьянящая смесь ванили и мускуса, от которой у меня закружилась голова.
— Хм, приятно знать, — промурлыкала она, слегка наклонив голову, словно обдумывая свой следующий шаг.
А затем, без предупреждения, она удивила меня, встав на цыпочки и прижавшись губами к моим в дерзком поцелуе. Мир вокруг нас исчез, когда мы потерялись в моменте, ее вкус задержался на губах, как сладкая зависимость.
Когда наши губы разъединились, я слегка отстранился, дыхание было прерывистым, я посмотрел ей в глаза.
— Что ты делаешь со мной?
Не говоря ни слова, она положила руки мне на грудь и нежно провела по контуру мышц.
— У тебя в холодильнике было не так много еды, но я нашла несколько яиц, срок годности которых не истек, пачку замороженного бекона и еще пару вкусняшек.
Она указала на кухонный остров, где я увидел миску для смешивания и венчик.
— Одна ночь вместе, и ты уже готовишь для меня? — поддразнил я ее.
Она кивнула, в ее глазах мелькнул озорной огонек.
— Подожди, то ли еще будет.
Я не мог не посмеяться над ее игривым поведением, восхищаясь тем, как она без усилий переключалась с соблазнительницы на беззаботную хохотушку за считанные секунды. Наш смех наполнял кухню, смешиваясь со звоном столовых приборов и шипением бекона на плите. Она разбивала яйца с отработанной легкостью, ее волосы свободно обрамляли волнами лицо, когда она сосредоточилась на приготовлении завтрака. Я не мог оторвать взгляд, очарованный этой простой домашней сценой – такой обыденной и такой контрастирующей с электрическим напряжением между нами.
Пока она взбивала ингредиенты, я шагнул за ее спину, обнял за талию и положил подбородок на плечо. Она прильнула ко мне, выливая тесто на шипящую сковороду. Я нежно поцеловал ее в шею.
— Ты всегда так готовишь для своих парней на одну ночь?
Она повернулась у меня в руках.
— Только для особенных, — тихо ответила она, и в ее словах прозвучала уязвимость.
— Ты пытаешься меня возбудить? — бросил я вызов.
— Работает? — она игриво бросила в меня полотенце и повернулась, чтобы перевернуть блины.
Я ухмыльнулся, схватил полотенце и перекинул его через плечо.
— Завтрак подан, — торжественно объявила она, ставя две тарелки на кухонный остров.
Отодвинул стул и кивком пригласил ее сесть, сам опустившись рядом. Я наблюдал, как она ела – аккуратно отламывала маленькие кусочки блинов, которые только что сама испекла. По краям золотистого блина стекал кленовый сироп, искрясь на утреннем солнце. Она закрыла глаза, наслаждаясь вкусом, а потом вдруг встретила мой взгляд, ее ресницы вздрогнули, и в уголках губ заплясала едва уловимая улыбка.
— Что? — спросила она.
Я протянул руку и заправил прядь волос ей за ухо, задержавшись пальцами на коже.
— Ничего, — ответил я.
Ее щеки вспыхнули, но она не отвернулась. Вместо этого наклонилась на встречу моему прикосновению, наслаждаясь связью между нами. Утренний свет отражался в ее глазах, превращая их в изумрудно-зеленые озера с тонкими золотыми прожилками, похожими на лучи вокруг солнца. Я встал и развернул ее в кресле лицом к себе. Она пытливо посмотрела на меня, пока я провел пальцами по груди к первой пуговице на рубашке.