— Мне.
Еще одна пуговица.
— Так.
Еще две пуговицы.
— Сильно.
Еще одна пуговица.
— Нравится.
Еще одна пуговица.
— Видеть тебя.
Мои руки скользнули по ее животу осторожно раздвигая полы рубашки, обнажив ее наготу.
— В моей рубашке, — я нежно поцеловал ее в губы. — Мне очень нравится небольшой десерт на завтрак.
— Что ты имеешь в виду?
Я обхватил ее, схватил бутылку с сиропом и открыл крышку.
— Кленовый сироп, — сказал я с лукавой усмешкой, поливая ее грудь сиропом, медленно стекавшим к талии. Ее дыхание участилось.
Мой маленький ягненок знала, что я сделаю, и была уже влажной для меня.
Я откинул ее голову назад, и мои губы встретились с ее в страстном поцелуе. Она тихо застонала мне в рот, руки нашли путь к моей груди. Я поднял ее и отнес к кухонному столу. Ее ноги обвились вокруг моей талии, и я прижал Хейвен к холодной мраморной поверхности, эрекция уже упиралась в нее. Я придерживал ее за бедро, пока водил бутылочкой с сиропом по ней, оставляя золотистые дорожки на коже. Кленовые дорожки медленно растекались – собирались каплями в ложбинке под ключицами, стекали по изгибу талии, задерживались в чувственных впадинах тела.
Я окунул два пальца в ее теплые складки, теперь покрытые липким сиропом, и поднес их к ее губам.
— Попробуй, — приказал я, прежде чем прижать их к ее рту. Она открыла рот и послушно всосала их, смакуя эту сладость.
Ее веки дрогнули, смыкаясь, когда вкус растекся по языку она застонала. Я наблюдал за ней, завораженный возбуждающим видом. А когда наши взгляды столкнулись, мне показалось, будто меня обожгло: в глубине ее зрачков плясало что-то первобытное, жадное до прикосновений.
Она хотела меня.
Я хотел ее.
— Теперь моя очередь, — объявил я, проведя языком по самым чувствительным местам, покрытым сиропом. Сначала я слизнул сироп с шеи, затем спустился к груди, соски напряглись и порозовели, умоляя меня попробовать их. Я втянул один в рот, одновременно слизывая сироп языком. Когда я перешел к другому соску, она вздохнула, когда я взял его между зубами, посасывая и кусая.
Я не торопился, целовал… облизывал… пробовал ее, а затем добрался до самой чувствительной зоны – сладкой киски, которая умоляла о внимании. Я раздвинул половые губы пальцами, обнажив ее влажные, блестящие складки. Окунул туда язык, наслаждаясь смесью вкусов. Это была симфония сладости, ее естественный запах, смешиваясь с сиропом, создавал нечто опьяняющее. Она заскулила, бедра слегка поднялись, и я потянулся, чтобы обхватить грудь. Мой язык проник глубже, лаская сердцевину, в то время как пальцы дразнили чувствительные места.
Она захныкала:
— Еще, пожалуйста, еще.
Я подчинился, ускоряя ритм, пока ее ноги дрожали. Она тихо простонала мое имя, бедра волнообразно двигались в такт движениям. Теперь всё тело дрожало, стоны становились громче и громче, каждый из них отдавался во мне эхом. Я знал, что она близко, и мне хотелось подтолкнуть ее к краю. Протянув руку между ее ног, просунул два пальца внутрь, почувствовав, как мышцы сжали меня. Я начал поступательные движения, в такт каждому прикосновению языка, находя тот самый идеальный темп.
Я почувствовал, как первая волна ее освобождения прошла по телу, киска сжалась вокруг моих пальцев и языка. Стоны стали громче и отчаяннее, и я знал, что она совсем близко. С последним движением языка, сосредоточился на ее клиторе, нежно дразня, прежде чем надавить сильнее.
Ее тело содрогнулось, она выкрикнула мое имя, дико дергаясь у моего рта. Я не останавливался, методично исследуя каждую трепетную складку, пока ее тело не застыло в напряжении, грудь тяжело вздымась. Медленно извлек пальцы, задерживаясь на последнем сантиметре – ее веки дрожали, взгляд под густыми ресницами пылал темным огнем. Когда она отдышалась, я отстранился, вытирая размазанные остатки сиропа с подбородка тыльной стороной ладони.
Отойдя от нее, на мгновение остановился, чтобы перевести дух. Ее вид в таком состоянии, звуки, которые она издавала, и ощущение дрожи – всё это было всепоглощающим.
— Если меня так благодарят за приготовление завтрака, то я могу только представить, что получу, если займусь чем-то другим, — пробормотала она хриплым голосом.
— Мне интересно узнать больше о вещах, которые ты еще можешь делать, — я поднял бровь, и на моем лице расплылась широкая улыбка. — Я простой человек, на самом деле. Хотя завтрак, безусловно, установил высокую планку.
Она тихо рассмеялась, глаза метнулись к моим, а затем снова опустились на мои губы.
— Ну, мистер Простой, — промурлыкала она, пальцы обводили контур моих губ, — я буду более чем счастлива показать, что еще могу сделать, — она медленно встала. — Но сначала мне нужен душ.
После того, как я трахнул Хейвен в душе… и снова, пока она одевалась, отвез ее домой, одетой в мою одежду. Я не хотел, но мне нужно было проверить парней. Я вошел в свою комнату, и там на моей кровати лежала совершенно голая Мэдди.
— Привет, детка.
— Мэдди, что ты, блядь, делаешь?
— Что, по-твоему, я делаю? — спросила она певучим голосом.
Это было жутко.
Но опять же, это моя вина. Я трахнул Мэдди и дал ей надежду, что она может быть будущим вариантом для жены, хотя знал, что у нее нет шансов стать моей королевой. Однако, когда я с женщиной, то заставляю ее чувствовать себя ценной, достойной поклонения без реального намерения поклоняться. Когда доходит до дела, мои реальные намерения – засунуть свой член в нее и на этом всё.
Так было до Хейвен.
Даже сейчас я чувствую ее запах на себе, сладкий аромат возбуждения и кленового сиропа на коже.
Думая о Хейвен, я решил быть честным с Мэдди.
— Послушай, Мэдди. Знаю, что ты была одной из моих кандидаток на «Охоту», я обманывал тебя и заставил поверить, что ты мне нравишься, но на самом деле это не так.
— Не говори ерунды, — запротестовала она. — Ты трахнул меня перед всеми на вечеринке.