Сергей вынес меня с заправки, его хватка была крепкой и непреклонной. Когда мы вышли на яркий солнечный свет, я прищурилась, слезы текли по моим щекам, пока я лихорадочно искала свою мать. Сергей вынес меня к моему отцу, к задней части машины «Suburban», где он стоял с его телохранителями. Моя мать лежала скорченная сзади, ее синее платье было запятнано кровью. Мое сердце колотилось в груди, пытаясь осознать сцену передо мной.
Глаза моей матери на мгновение встретились с моими, прежде чем она опустила голову, не в силах выдержать мой взгляд.
— Мама! — закричала я, протягивая к ней руки. Но Сергей крепко удерживал меня, его хватка была слишком сильной.
— Отпусти ее, Сергей, — голос отца был холодным и властным. — Она должна увидеть, что происходит с предателями.
Сергей на мгновение замешкался, прежде чем наконец опустить меня на землю. Я поковыляла к задней части машины и заползла в нее вместе с мамой, обняв и прижавшись к ней, чувствуя знакомую безопасность ее объятий.
— Мама. У тебя кровь, — я повернулась, чтобы посмотреть на отца и Сергея, которые не пытались ей помочь. Я не могла понять, почему никто ей не помогает.
— Папа, маме нужна помощь. У нее идет кровь.
Выражение лица моего отца было непроницаемым, когда он встретил мой взгляд. Я прижала руки к ее животу, откуда у нее сочилась кровь. Чем сильнее я нажимала, тем больше крови просачивалось сквозь мои пальцы, покрывая руки и капая на пол.
Руки моей матери дрожали, когда она потянулась ко мне.
— Любовь моя, мне так… жаль.
— Это твоя вина, Мария, — угрожающе произнес отец.
— Абель, пожалуйста, не заставляй ее смотреть, — умоляла моя мать. — Она же маленькая девочка.
— Пора ей узнать, что значит предать Бенсон. Ты слишком долго пыталась уберечь ее от реальной жизни.
Он кивнул Сергею, который закрыл дверь багажника.
Я наблюдала, как они обошли машину и сели впереди нас, один из охранников держал пистолет направленным на мою мать. Водитель моего отца отвез нас дальше от города в сельскую местность. Всю дорогу я крепко прижимала руки к ране матери и свернулась калачиком, пытаясь согреть. Ее кожа была такой холодной, а тело дрожало.
— Всё будет хорошо, любовь моя, — прошептала она мне в лоб, пока машина уезжала всё дальше от города.
Когда солнце начало садиться, мы остановились у большого красного амбара посреди открытого поля. Рядом стояла причудливая белая ферма, перед которой стоял старый синий грузовик.
Дверь машины открылась, но я изо всех сил вцепилась за маму.
— Пойдем, Хейвен, — приказал отец.
— Где мы, папа? — спросила я, глядя на него со слезами на глазах.
— Вылезай из машины, немедленно! — закричал он, заставив меня похолодеть от страха.
Я осталась на месте, скрестив руки в знак неповиновения. Он кивнул Сергею, и меня вытащили из машины, как тряпичную куклу. Я извивалась, пытаясь вырваться от него, но его хватка была слишком сильной.
— Мама! Мамочка, помоги!
Дверь амбара открылась, и холодный, затхлый воздух ударил в нос, когда мы вошли внутрь. Я огляделась, осматривая сырое сено и темные углы. Было темно, пахло плесенью, гниением и невыносимой вонью свиного навоза. Сергей понес меня к деревянному загону, и я выглянула через деревянный забор, чтобы увидеть несколько больших свиней, шуршащих в грязи, прежде чем он поставил меня на землю.
— Приведи ее сюда, — приказал мой отец другому своему телохранителю. Он понес безвольное тело моей матери к воротам. Ее конечности сотрясались сильнее, когда она пыталась дышать, лицо теперь было призрачно бледным, глаза были широко раскрыты от ужаса. Она пыталась встать, и я протянула руку, чтобы помочь, но ее тело рухнуло на землю.
— Мамочка? — прошептала я, слезы текли по моему лицу. Ее холодные пальцы коснулись моих, и я крепко взяла ее за руку, не желая отпускать.
— Что ты сделала, Мария? Ты действительно думала, что сможешь сбежать с моей единственной дочерью? Моим ребенком?
— Что ты делаешь? — я посмотрела на отца, который уставился на мою мать взглядом, которого я никогда раньше не видела. Его светло-голубые глаза были темнее, лишенные эмоций.
Мой отец кивнул своим телохранителям, я наблюдала, как они подошли к моей матери и подняли ее под мышки. Я видела кровь, пропитавшую ткань ее некогда чистого синего платья, и мое сердце ныло от боли, когда я наблюдала, как отец приближается к ней с длинным тонким ножом. Я затаила дыхание, боясь того, что должно было произойти, но не в силах оторвать взгляд.
— Мамочка? Что происходит?
— Абель, пожалуйста, не заставляй ее смотреть. Если ты когда-нибудь любил меня, пожалуйста, исполни мою последнюю просьбу, — умоляла мама, слезы текли по бледным щекам, а пот покрывал лоб.
Ее голос заставил мой желудок сжаться. Отчаяние и страх, звучавшие сейчас, резко контрастировали со спокойным, успокаивающим голосом, который я знала.
Отец быстро и целенаправленно ударил ножом, разрезая живот моей матери. Кровь хлынула потоком, забрызгав его.
Крики моей матери разносились по всему амбару, она умоляла его остановиться.
Но он этого не сделал.
Он продолжал резать и резать, пока ее голова не обвисла. Безжизненное, окровавленное, худое тело удерживалось только руками телохранителей по обе стороны. Они перебросили ее через деревянный забор в свинарник, как будто она ничего не весила. Я мотала головой, пытаясь отрицать реальность происходящего, пока Сергей не взял меня за руку и не потащил к загону.
Неужели мой отец собирается причинить боль и мне тоже? Он вышвырнет меня за забор загона, как мою мать?
Сергей поднял меня, заставив посмотреть на безжизненное тело моей матери, небрежно валявшееся, покрытое кровью и грязью. Ее оливковая кожа была почти зеленой, а пустые глаза встретились с моими. Я позвала маму, но мой голос был шепотом по сравнению с голосом отца.
— Вот что случается с людьми, которые думают, что могут предать меня, Хейвен. Это урок, который она запомнит навсегда.