Его челюсть сжалась под моей ладонью.
— Кровь ничего не значит, если он попытается причинить тебе боль. Теперь ты моя семья, Хейвен. Я никому не позволю отнять тебя у меня, даже ему.
— А как же Братство? Я уверена, что есть какая-то месть сыновьям, убивающим своих отцов и лидеров организации.
Тень пробежала по его лицу при упоминании Братства.
— У Братства есть правила, да. Но если мой отец нарушит эти правила, угрожая тебе, когда он знает, что ты под моей защитой, то эти правила больше не будут применяться. Если он пойдет против тебя, он пойдет против меня. Остальные поймут.
Неуверенность бурлила в моем животе. Политика мафиозных семей была сложной и часто жестокой. Я знала, что Кай занимал высокое положение, но будет ли этого достаточно, чтобы защитить его от последствий отцеубийства? Даже если это было оправдано?
— Я не хочу, чтобы ты выбирал между мной и твоей семьей, Кай. Я знаю, как действуют эти «семьи». Я не стою того, чтобы разрывать отношения с Братством, что обязательно приведет к твоей гибели.
Его глаза сверкнули синим огнем, когда он сжал мое лицо в своих руках.
— Ты стоишь всего. Разве ты этого еще не поняла? Я бы сжег весь этот ебаный мир ради тебя, Хейвен.
Это опьяняющее чувство, знать, что такой мужчина как он, предан мне безоговорочно. Мужчина, который был жестким и безжалостным. Но стоило ему взглянуть на меня, и я видела лишь нежность и непоколебимую верность.
Я потянулась, чтобы нежно поцеловать его в губы, пытаясь успокоить кипящую ярость, которую чувствовала в его мышцах.
— Спасибо. За то, что поставил меня на первое место. Никто никогда не делал этого раньше.
Что-то болезненное мелькнуло в его глазах, но тут же исчезло.
— Привыкай, ягненок. Ты всегда будешь моим главным приоритетом. Сейчас и навсегда.
Навсегда.
Слово отозвалось эхом в моей голове, когда Кай снова притянул меня к себе, прижимая к сердцу. Можем ли мы действительно получить «навсегда» в мире настолько продажном, как наш? Где смерть и предательство таились за каждым углом?
Я хотела верить в обещание Кая всеми фибрами своего существа. Хотела, чтобы наша любовь стала легендой, нерушимой и вечной. Но тихий, горький голосок в глубине моей головы шептал, что ничто не длится вечно. Особенно в нашем мире. Мире, где преданность покупается и продается как товар, где узы выковываются и разрываются по прихоти властолюбивых мужчин. Я видела воочию, как быстро всё может измениться, как земля может рухнуть под ногами без предупреждения.
Но в тот момент я позволила себе верить в защиту объятий Кая. Позволила себе погрузиться в фантазию о том, что наша любовь выдержит любую бурю, что мы сможем выкроить кусочек счастья среди всего хаоса и насилия.
Мы лежали, переплетенные друг с другом, когда первые лучи рассвета начали просачиваться сквозь занавески, прижавшись, как будто мы каким-то образом могли слиться в одно целое, неразделимое и нерушимое.
Но внешний мир вторгся в нашу идиллию. Резкий стук в дверь выдернул нас из кокона, и Кай издал низкий рык раздражения. Он крепко поцеловал меня в лоб, прежде чем отойти и двинуться к двери, его поза была напряженной и настороженной.
Он приоткрыл дверь, его тело заслонило мне вид на того, кто был по ту сторону. Я услышала низкий шепот голосов, слишком тихий, исключая возможность разобрать слова. Но я могла прочитать напряжение в теле Кая, то, как его кулаки сжались по бокам.
Через мгновение он закрыл дверь и повернулся ко мне с мрачным выражением лица.
— Одевайся. Нам пора идти.
— Куда? — спросила я, чувствуя, как живот скрутило от страха, когда я сползла с кровати.
— Увидеть отца, — он направился к шкафу, доставая аккуратно выглаженный костюм. — Он вызвал нас на встречу.
От его слов у меня по спине пробежали мурашки. Вызов от главы Братства – это не то, что можно игнорировать, даже его собственному сыну. Особенно его сыну.
— Зачем? — произнесла я онемевшими губами, нащупывая одежду неловкими от страха пальцами.
— Не знаю, — признался Кай, его голос был напряженным. — Но что бы это ни было, мы будем вместе. Я не позволю ему навредить тебе, Хейвен. Клянусь своей жизнью.
Встретив яростный взгляд Кая, черпая силы из непоколебимой убежденности, которую я там увидела. Он готов к войне за меня, даже против собственного отца. Осознание этого было одновременно захватывающим и ужасающим. Я сделала глубокий вдох, расправила плечи, закончив одеваться, задаваясь вопросом: что вообще следует надеть дочери врага «Братства» на встречу с одним из лидеров самой могущественной банды Нью-Йорка?
Я сидела на пассажирском сиденье затонированного «Range Rover» Кая, нервно теребя рукава. В моей жизни бывали самые богатые и влиятельные мужчины, которых только могла предложить элита общества, но мысль о том, чтобы стоять перед отцом Кая, комиссаром полиции, вызывала тревогу. Кай ничего не говорил, вместо этого он положил руку мне на колено, переплетя свои пальцы с моими.
Когда мы подъехали к поместью, я сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Внушительные кованые ворота медленно распахнулись, и Кай повел машину по извилистой подъездной дорожке, окруженной безукоризненно подстриженными живыми изгородями. Впереди маячил дом – величественный викторианский особняк с возвышающимися колоннами и богато украшенными окнами, которые, казалось, смотрели на меня сверху вниз, оценивая каждое движение. Выйдя из машины, мы поднялись по каменным ступеням к входной двери. Дверь распахнулась прежде, чем он успел постучать, и на пороге появился высокий, внушительный силуэт.
— Норман, рад тебя видеть, — поприветствовал его Кай.
Норман был лысым пожилым мужчиной с карими глазами, которые, казалось, видели меня насквозь. Коротко кивнул Каю, прежде чем его взгляд остановился на мне, выражение лица было непроницаемым.
— Мистер Монтгомери, — произнес он. — Это, должно быть, ваша гостья.
— Да, Хейвен Бенсон, — представил он, успокаивающе положив руку мне на поясницу.
Мне удалось выдавить улыбку, и я протянула руку.