— Или ты потеряешь меня, отец, — сказал он ему. — Я люблю Хейвен, и, если ты не можешь принять это, тебе больше не будет места в моей жизни.
Шок промелькнул на лице Эшера Монтгомери, прежде чем его выражение снова стало жестким. Он грубо оттолкнул руки Кая, поправляя воротник с хмурым видом.
— Ты бы выбрал эту женщину вместо своей семьи? Вместо своего долга и наследия?
— Да. Я выбираю любовь и счастье, отец. Что-то, о чем ты, похоже, забыл в погоне за властью и контролем.
Я шагнула вперед, нежно накрыв ладонью руку Кая.
— Я не хочу вставать между тобой, твоей семьей или Братством. Это не было и никогда не будет моим намерением.
— Ты не встанешь между нами, Хейвен. Предрассудки и ограниченность моего отца – вот что разделяет нас.
Комиссар стукнул кулаком по столу, заставив нас обоих вздрогнуть.
— Хватит! Я не буду стоять и смотреть, как ты бросаешь свою жизнь под откос ради какой-то проститутки. Кассиан и Тейн согласны. Но поскольку ты мой сын, они позволяют мне разобраться с этим дерьмом, прежде чем принимать дополнительные меры для сохранения целостности Братства и его членов.
Застыла, словно статуя. Я разрывалась между желанием защитить себя и страхом вызвать непоправимый раскол между Каем и его отцом. Но его глаза сверкнули с опасной силой, которую я никогда раньше не видела. Он шагнул вперед, встав между мной и отцом.
— Дополнительные меры? Это угроза, комиссар?
Лицо Эшера Монтгомери было полно ярости.
— Это обещание. Братство не потерпит никаких угроз нашей организации, даже если они исходят от необдуманного флирта моего собственного сына.
— Я не позволю тебе или кому-либо другому причинить вред Хейвен, — заявил Кай. — Теперь она под моей защитой.
Комиссар резко рассмеялся.
— Твоя защита? Она не твоя жена – твоя защита ничего не значит. Она не более чем красивое лицо и сексуальное тело. Факт остается фактом: она дочь Абеля Бенсона, врага Братства – обуза и угроза.
Кай с отвращением покачал головой.
— Тогда, полагаю, увидимся на Церемонии.
— Ты не посмеешь.
— О, но это обязательно произойдет, отец. Даже Братство не может нарушить Церемонию, — ухмыльнулся Кай.
— Церемония – это священная традиция, а не какая-то игра, в которую можно играть, чтобы насолить отцу.
— Если женитьба на Хейвен – единственный способ доказать свою любовь и защитить ее от твоих предрассудков и угроз Братства, то именно это я и сделаю.
Я ахнула, уставившись на Кая в недоумении.
— Кай…
Комиссар прочистил горло, его лицо приобрело тревожный оттенок красного:
— Это безумие, Кай. Ты не можешь думать, что Братство примет это… этот фарс союза.
— К черту Братство. Церемония – это обязательный контракт, и как только мы с Хейвен поженимся, она будет под защитой Братства, нравится им это или нет. Нравится тебе это или нет. Нападение на Хейвен – это нападение на меня, и оно карается смертью.
— Ты совершаешь серьезную ошибку, сынок. О которой ты еще пожалеешь.
— Единственная ошибка, которую я совершил, – это то, что я думал, что мне нужно твое разрешение. Пошли, Хейвен. Нам нужно подготовиться к Церемонии.
Кай крепко взял меня за руку и вывел из кабинета, оставив своего отца стоять там. Пока мы шли по коридору, мой разум кружился от того, что только что произошло в кабинете комиссара Монтгомери. Кай выступил против своего отца, могущественной главы полиции и одного из лидеров Братства, ради меня… Заявил о своей любви и решимости связать себя узами брака со мной, чтобы защитить меня от Братства, частью которого он был.
— Кай, подожди, — я схватила его за руку, прежде чем сесть в машину. — Ты уверен? Хотя я и восхищаюсь твоим благородством, правда, но не хочу, чтобы ты сделал что-то, о чем потом пожалеешь, чтобы защитить меня.
Он повернулся ко мне и обхватил мое лицо руками.
— Хейвен, я никогда не был так уверен ни в чем в своей жизни. Жениться на тебе – это не просто защитить тебя от моего отца и Братства. Это касается тебя и меня. Только это имеет значение в этом гребаном мире, в котором мы живем.
— Ты любишь меня?
Широкая улыбка озарила его красивое лицо. Он наклонился и захватил мои губы в страстном поцелуе, от которого у меня подогнулись колени. Когда мы наконец оторвались друг от друга, задыхаясь, с разгоряченными щеками, он прижался лбом к моему и прошептал мне в губы:
— Правда в том, что ты могла бы перерезать мне горло, и с последним вздохом я бы сказал, что люблю тебя.
Неуважение моего отца заставило меня кипеть от злости всю дорогу домой. Чувствовал себя лицемером, проповедуя Арчеру о долге и ответственности, когда я бы отказался от всего этого ради нее. Хейвен молчала, глядя в окно, и я беспокоился о том, что происходит в ее голове. Когда я въехал на подъездную дорожку, мой гнев не утих. Визг шин разрезали тишину, когда резко нажал на тормоза. Распахнул дверцу, стремительно направился к дому, сжав кулаки по бокам. Хейвен шла за мной. Ее шаги были мягкими и неуверенными. Я ворвался в дом через входную дверь, намереваясь поговорить с Арчером и Тео.
В доме было тихо, но я слышал приглушенные голоса из гостиной. Прошел по коридору, мягкие шаги Хейвен эхом раздавались позади меня. Завернув за угол, увидел Арчера и Тео, увлеченных разговором, их лица были напряжены.
Они оба обратили на меня взгляд, когда я вошел.
— Что случилось? — спросил Арчер, обеспокоенным голосом.
— Мой отец вызвал Хейвен и меня.
— Ой-ой, — вздохнул Тео, глядя на Хейвен, а затем снова на меня.
— У него хватило наглости усомниться в моей приверженности Братству и в исполнении моих обязательств из-за моих отношений с Хейвен.
— Мой отец тоже упоминал об этом, когда я его видел, — небрежно заметил Арчер. — Ее связи с семьей беспокоят наших отцов, и, признаюсь, поначалу они беспокоили и меня. Но это потому, что я не видел вас двоих вместе.
— Ты хочешь сказать, что подозрения не беспочвенны?
Арчер поднял руки вверх в успокаивающем жесте.
— Нет, я совсем не это имел в виду. Просто выслушай меня, — он взглянул на Хейвен, которая подошла и встала рядом со мной, ее рука нежно лежала на моей. — Когда я увидел вас двоих вместе, я понял, что ваша связь выходит за рамки простого увлечения или бунта. В этом есть глубина, связь, как у нас с Милой.