На лице Шона появляется широкая улыбка, и я уже собираюсь улыбнуться ему в ответ, когда нас прерывает звук поцелуев с другого конца комнаты. Адам обнимает Роуэн за плечи и осыпает ее небрежными поцелуями, пока она смеется и извивается на своем табурете. Она угрожает обрызгать его взбитыми сливками, он издает звук, который говорит о том, что ему бы это понравилось, и мы с Шоном обмениваемся неловкими взглядами, прежде чем перейти к дивану и креслу в дальнем конце комнаты.
Когда Адам отвлекается, мы остаемся вдвоем. Майк предпочел остаться дома, а Джоэль, как только мы вернулись, уехал на стареньком Oldsmobile, приговорив меня к самому неловкому не свиданию.
— А он на самом деле собирается что-то делать? — спрашиваю я только ради того, чтобы что-то сказать, и Шон бросает на Адама еще один взгляд, прежде чем закатить глаза на звуки поцелуев, доносящиеся с той стороны комнаты.
— Когда ему захочется, возможно. Будет быстрее, если мы просто сделаем это сами. Если я ее сыграю, ты сможешь ее записать?
Я киваю, и Шон исчезает в комнате рядом с гостиной, оставляя меня сидеть сложа руки и притворяться, что не слышу шума, доносящегося из кухни. Если эти двое начнут делать это, клянусь Богом…
Великолепный акустический Фендер появляется из комнаты Шона, и я забываю обо всем, что не является прекрасным черным инструментом в его руках. Он старинный, и, вероятно, стоит больше, чем мой джип, — сплошные гладкие линии и полированное дерево.
— Она потрясающая, — выдыхаю я, и благоговейный трепет в моем голосе заставляет Шона улыбнуться, когда он садится и кладет гитару себе на колени.
Мои пальцы жаждут ощутить жужжание струн, и я потираю ладонями колени, чтобы отвлечь свои беспокойные пальцы.
— Это пятьдесят четвертый. Купил в комиссионке.
Этой гитаре самое место в музее. Или у меня на коленях. Только не в комиссионке.
— Насколько хорошими друзьями мы должны быть, чтобы ты позволил мне поиграть на ней?
Шон ухмыляется, настраивая струны.
— Я даже Адаму никогда не позволял играть на этой гитаре.
Судя по тому, как Адам бессистемно размахивал своим микрофоном во время утренней репетиции, я думаю, что это было верное решение.
— Что я должна сделать для тебя? Чтобы ты позволил мне поиграть на ней?
В жизни бывают моменты — моменты, когда ваша нога бросает вызов всем законам физики и ухитряется целиком и полностью внедриться вам в рот[6]. Когда Шон смотрит на меня так, словно я только что предложила ему засунуть свой член мне в рот вместо моей ноги — как будто он удивлен, что я настолько дерзкая — я понимаю, что это один из таких моментов.
— Я не… я не это имела в виду.
Мои щеки покрыты красными пятнами, я уверена в этом, потому что все мое лицо — один гигантский долбаный бушующий костер — и Шон достаточно любезен, чтобы не сказать ни слова… А это ведет к тому, что я говорю то, что у меня на уме, и это приводит к эпической гребаной катастрофе.
— Я вовсе не собиралась делать тебе минет или что-то в этом роде.
Глаза Шона снова устремляются на меня, и теперь мы оба шокированы.
— Я имею в виду, когда спросила, что я должна сделать… Я не имела в виду, что буду делать что-то такое… это… я просто… — Я поднимаю руки и зарываюсь ими в волосы. — Продолжаю говорить. Я продолжаю и продолжаю говорить.
Шон смотрит на меня мгновение, как будто я только что сбежала из психушки, и я смотрю на него в ответ, как будто он прав. А потом его лицо смягчается, и он издает смешок, который нарушает неловкое молчание между нами.
— Боже, — говорю я после того, как у меня тоже вырвался смешок.
Неужели я всерьез только что произнесла слово «минет»? Шону?
Да, я действительно только что говорила о минете Шону Скарлетту. Шону Скарлетту.
— Ты что, нервничаешь, что ли? — спрашивает он с веселой улыбкой на лице.
— С чего бы мне нервничать? — Я высвобождаю пальцы из волос и обхватываю колени, чтобы не ерзать.
— Потому что я безумно талантлив? — Он одаривает меня такой ухмылкой, что мне хочется снова заговорить о минете или хотя бы поцелуе, потому что Бог знает, что сейчас я думаю об этом. Вместо этого мне удается ухмыльнуться ему в ответ.
— Ты считаешь себя талантливым только потому, что еще не слышал, как я играю на этой гитаре.
— Ты еще не предложила хорошую сделку, — бросает он вызов с многозначительной улыбкой.
Мое сердцебиение ускоряется, его улыбка становится шире, и я запоздало понимаю, что мы флиртуем.
6
Имеется в виду англ. идиома «put your foot in your mouth» — дословно «засунуть ногу в рот». Это значит: сболтнуть глупость, нелепицу (тут же осознать и пожалеть), досадно оговориться.