— Знакомая вонь, — сказал Финч.
— Ты знал, что я приду. Тебя предупредили заранее. Не пытайся выставить себя экстрасенсом. На тебе это не очень хорошо смотрится, — сказала я. — Как ты поживаешь?
Финч усмехнулся.
— Замечательно, сестренка. Ты?
— У нее была стычка с близнецами Райдер.
О, это полностью завладело его вниманием, любопытство мерцало в его глазах.
— Я так понимаю, от них одни неприятности? Я же говорил тебе, сестренка, мою маму не остановить, — усмехнулся он.
— Были неприятности, — сухо ответила я
Он замер, нахмурившись.
— Прошу прощения?
— Были. Это уже не проблема. Эммет мертв. Эмили сняла себе отдельный номер здесь, в Чистилище. Хотя я сомневаюсь, что вы встретитесь с ней в обеденное время, — сказала я. — Она собирается провести остаток своей жизни в изоляции. Или ее могут казнить, хотя я, кажется, где-то читала, что в наши дни казни случаются реже, чем раньше, не так ли? — Прежде чем он успел ответить, я твердо продолжила. — В любом случае, пока мы не найдем Кэтрин, она потенциально активна. Если она решит быть полезной, то может получить пожизненное заключение.
Финч выдохнул, на его виске сердито пульсировала вена.
— Они должны были разорвать тебя в клочья. Ты просто блоха по сравнению с тем, что могут сделать Райдеры.
— Полагаю, ты знал их и все о том, что они собирались сделать, задолго до того, как тебя сюда занесло, а? — спросила я с ухмылочкой, чтобы расположить к себе. Он ничего не сказал, но для меня это означало «да». Не нужно быть гениальным психологом, чтобы понять Финча. Поэтому я решила сверлить, тыкать и бить, пока не заставлю его открыться еще немного. — Насколько я понимаю, за последний месяц у тебя не было никаких визитов или звонков, — продолжала я. — Ты отказался встретиться с Адли, единственным человеком, который действительно заботится о тебе. Она просила передать тебе, что по какой-то причине все еще любит тебя.
Его глаза нашли мои, и я могла бы поклясться, что заметила проблеск сожаления, когда речь зашла об Адли.
— В любом случае, я просто хотела сообщить тебе некоторые новости о том, что происходит в мире свободных, — сказала я. — Сколько бы ты ни строил интриг и планов, Финч, я все равно выйду победителем. Я никогда не подавалась на уловки Кэтрин Шиптон, которой, кстати, явно наплевать на тебя. Я думала, она хотя бы попытается послать тебе сообщение или что-то в этом роде. Но нет. Ты совсем один в этой холодной, темной дыре.
— Ты сама не знаешь, что говоришь, — ответил Финч. — И ты, конечно, не тот человек, чтобы говорить мне о том, что моя мать думает или чувствует по отношению ко мне. В последний раз, когда я проверял, твой отец все еще преследовал ее, после того как убил твою мать, — добавил он с холодной усмешкой.
По его коже побежали мурашки. Я услышала, как хрустнули кости. Финч менялся, но я не могла понять, в кого и почему, пока трансформация не была завершена, и он не выпрямил спину.
— Ты сукин сын… — мой голос затих.
Мое сердце разорвалось в одно мгновение, но я была уверена, что не дам Финчу выиграть. Не сегодня, не после всего, через что я прошла. Финч только что превратился в моего отца, просто чтобы позлить меня. Я узнала его густые черные волосы… его глаза были похожи на мои и, как ни странно, все еще принадлежали Финчу. Он выглядел совсем не так, как в моих воспоминаниях и на фотографиях. Он все еще был одет в желтый тюремный комбинезон, который автоматически напомнил мне о его пребывании в тюрьме до казни.
— Ты ничего не хочешь сказать старику? — спросил Финч, его голос был глубже и мягче, еще больше разрывая меня изнутри. Это был голос Хайрама Мерлина. Это было тело Хайрама Мерлина, которое он носил. Но он не был Хайрамом Мерлином. Ему не нужно было брать ДНК моего отца, чтобы скопировать его. Он уже присутствовал в крови, текущей по его венам. Этого и фотографии, казалось, было достаточно. Он пытался вывести меня из себя, и мне было очень трудно держать себя в руках.
— Да, вообще-то, — ответила я, сохраняя хладнокровие. — Я знаю о Сал- Винне, исландском любовном проклятии. Кто-то из близких моего отца рассказал мне об этом, и мы провели небольшое исследование. Оказывается, это мощное заклинание. Ты знаком с ним, Финч? Ты знаешь, что оно делает?
Хайрам-Финч прищурился, глядя на меня.
— К чему ты клонишь?
— Я уверена, что его использовали на моем отце, так же как и на Обероне Марксе, и кто знает, на скольких других людях. Это чрезвычайно извращенный контроль сознания, такой, что ты даже не осознаешь, что находишься под ним, пока не станет слишком поздно. Пока ты не сделаешь что-то ужасное, например, не убьешь свою жену, любовь всей своей жизни, мать своего ребенка. И все потому, что Кэтрин Шиптон не понравился твой отказ, — ответила я, внезапно обратившись к нему как к Хайраму. Это было как-то терапевтически, как будто я на самом деле разговаривала с отцом. — Видишь ли, я знаю правду, папа. Я знаю, что на самом деле это не ты сделал те ужасные вещи, и я докажу это. Я очищу твое имя и дам всем знать, что ты никогда не был убийцей. Что ты просто еще одна жертва Кэтрин Шиптон. Я тебе обещаю.