- Он мог бы кое-чему научить мою маму, - ворчал Рон, когда длинные пальцы гоблина возникали на дверном косяке.
Помня предупреждение Билла, Гарри не мог перестать сомневаться в том, что Грипхук следил за ними, как за возможными заговорщиками. Гермиона настолько неодобрительно отнеслась к плану обмана, что Гарри перестал докучать ей, придумывая, как лучше его провернуть. Рон, во время редких случаев, когда они могли провести несколько свободных минут без Грипхука, только и мог говорить:
- Придётся импровизировать, приятель.
Гарри плохо спал этой ночью. Бессонным ранним утром он мысленно вернулся к ощущениям, которые он испытал ночью перед тем, как они проникли в Министерство Магии, и вспомнил свое стремление, почти перераставшее в волнение. Теперь он ощущал тревожные сомнения. Он не мог избавиться от страха, что все пойдёт не так. Он продолжал уверять себя, что их план был хорошим, что Грипхук знал, чему они могут подвергнуться, что они были достаточно готовы ко всем сложностям, с которыми они наверняка столкнуться, и все еще он чувствовал тревогу. Пару раз он слышал, как Рон пошевелился и был уверен, что тот тоже не спит, но они жили в комнате вместе с Дином, и Гарри не разговаривал.
Это было настоящим облегчением, когда часы пробили шесть часов, и они могли выскользнуть из своих спальных мешков, одеться в полутьме, затем незаметно прокрасться в сад, где они должны были встретить Гермиону и Грипхука. На рассвете было прохладно, но ветра не было, потом что сейчас был май. Гарри посмотрел на звезды, все еще слабо сверкающие в темном небе и прислушался к морю, волнующемуся у утеса. Он знал, что будет скучать по этому звуку.
Маленькие зеленые ростки пробивались сквозь красную землю могилы Добби: пройдёт год, и могильный холм будет усеян цветами. Белый камень с надписью имени эльфа уже успел обветриться. Сейчас Гарри осознал, что они едва ли могли похоронить Добби в более красивом месте, но почувствовал боль печали, оставляя Добби. Взглянув на могилу, он еще раз задумался о том, как эльф узнал, куда прийти и спасти их.
Его пальцы рассеяно двинулись к маленькому мешочку, все еще завязанному вокруг его шеи, через который он чувствовал кусочек разбитого зеркала, в котором он уверен видел глаз Дамблдора. Затем звук открывающейся двери заставил его оглянуться.
Беллатрикс Лестранж быстрой походкой пересекала лужайку в сопровождении Грипхука, направляясь к ним. На ходу она засовывала маленькую усеянную бисером сумочку внутрь кармана одной из старых мантий, что они захватили на Гриммолд Плейс.
Хотя Гарри прекрасно знал, что на самом деле это была Гермиона, он не мог сдержать дрожь отвращения. Она была выше него, её длинные чёрные волосы волной струились по её спине, её глаза были полны презрения, когда она посмотрела на него. Но затем она заговорила, и он услышал Гермиону сквозь глубокий голос Беллатрикс.
- Она отвратительная на вкус, хуже, чем Гардикорни! Ладно, Рон, подойди, я тебя переделаю…
- Хорошо, но помни, мне не нравится, когда борода очень длинная…
- Ради всего святого, не время думать о том, чтобы выглядеть привлекательно…
- Не в этом дело! Мне просто нравился нос покороче, попробуй сделать его таким же, как в прошлый раз.
Гермиона вздохнула и принялась за работу, ворча под нос, меняя разные части лица и тела Рона. Ему предстояло превратиться в полностью выдуманного человека, и оставалось лишь надеяться, что зловещая аура Беллатрикс защитит его. Гарри и Грипхук тем временем должны были спрятаться под Мантией-Невиимкой.
- Ну вот, - сказала Гермиона. - Как он выглядит, Гарри?
Узнать Рона в новом обличии было просто невозможно, но Гарри знал, что это было так лишь потому, что он знал его очень хорошо. Волосы Рона теперь были длинными и волнистыми, у него были густые коричневые борода и усы, никаких веснушек, короткий, прямой нос, и густые брови.
- Не в моём вкусе, но и так сойдёт, - сказал Гарри. - Идем?
Все трое обернулись посмотреть на коттедж Шелл, темный и тихий под гаснущими звездами, затем двинулись вперед за пределы ограды, где Заклинание Верности переставало работать, и они могли дизаппарировать. Когда они прошли за ворота, Грипхук заговорил.
- Я думаю, я должен залезть наверх, Гарри Поттер.
Гарри наклонился и гоблин вскарабкался на его спину, его руки сомкнулись на горле Гарри. Он был совсем не тяжелым, но Гарри не нравилось ощущать гоблина и неожиданную силу, с которой он держался. Гермиона вытащила Мантию-Невидимку из расшитой бисером сумки и накинула на них обоих.
- Отлично, сказала она, наклоняясь, чтобы проверить ноги Гарри. - Я ничего не вижу. Пойдемте.
С Грипхуком на плечах Гарри развернулся на месте, концентрируясь как можно сильнее на Дырявом Котле, гостинице, которая служила входом в Косой Переулок. Гоблин ухватился еще крепче, когда они перемещались в давящей темноте, и через несколько секунд ноги Гарри коснулись асфальта. Открыв глаза, он увидел Чаринг Кросс Роуд. Магглы сновали вокруг с угрюмыми лицами, характерными для раннего утра, совершенно не подозревая о существовании маленькой гостиницы.
Бар Дырявого Котла был почти безлюдным. Горбатый и беззубый управляющий Том начищал стаканы за барной стойкой, двое колдунов шептались в дальнем углу. Взглянув на Гермиону, они отклонились назад в тень.
- Мадам Лестранж, - пробормотал Том, и когда Гермиона остановилась, он склонил голову в знак подчинения.
- Доброе утро, - сказала Гермиона, и когда Гарри медленно подкрался, все еще держа Грипхука под Мантией, он увидел, что Том был явно удивлен.
- Слишком вежливо, - прошептал Гарри в ухо Гермионе, как только они прошли через гостиницу и вышли в маленький задний двор. - Ты должна относиться к людям так, как будто они ничтожество!