Гарри почувствовал ужасную смесь жалости и отвращения, он больше не хотел ничего слышать, но Аберфорт продолжал говорить, и Гарри задумался над тем, сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз кому-нибудь рассказывал об этом, если вообще рассказывал.
- Это положило конец кругосветному путешествию Альбуса с малышом Доджем. Эта парочка явилась на похороны моей матери. После этого Додж смылся, а Альбус устроился в доме на правах главы семьи. Ха!
Аберфорт плюнул в огонь.
- Я бы приглядывал за ней, я сказал ему об этом, я не заботился о школе, я бы остался дома и делал бы всё. Он сказал, что мне надо получить образование, и что он заменит мать. Так мистер Совершенство снизил планку - ведь нет наград за то, что ты присматриваешь за сестрой, не давая ей взорвать дом. И так день за днем. Но в течение нескольких недель он справлялся… пока не появился он.
Теперь Аберфорт был явно раздражен.
- Гриндельвальд… В конце концов, у моего брата появился собеседник, столь же яркий и талантливый, сколь он сам. А присмотр за Арианой ушел на второй план, пока они размышляли о Новом волшебном порядке, о поиске Даров, и вообще обо всём, что их интересовало. Большие замыслы на пользу всех волшебников… что, мол, случится, если пренебречь маленькой девочкой, ведь Альбус трудился в пользу Высшего Блага! Но после нескольких недель такого отношения, с меня было довольно… Довольно! Мне пришло время возвращаться в Хогвартс, поэтому я сказал им обоим прямо в лицо, как сейчас вам…
Аберфорт поглядел вниз на Гарри, и последнему не нужно было особо фантазировать, чтобы увидеть подростка, жёсткого и озлобленного, противостоящего старшему брату.
- Я сказал ему, что ему лучше оставить свои идеи, что она не в том состоянии, чтобы уехать с ней, не важно, куда они планировали, заводя умные разговоры, подстёгивающие к этому. Ему это не понравилось.
Глаза Аберфорта ненадолго исчезли в отражении огня в линзах его очков: они вновь стали белыми и слепыми.
- Гриндельвальду вообще ничего не нравилось. Он злился. Он высказал мне, каким глупым я был, пытаясь встать на его пути и пути моего гениального брата… Разве я не понимал, что мою сестру уже не надо будет прятать, когда они изменят мир, выведут волшебников из тени и поставят магглов на своё место?
Начался спор… я вытащил свою волшебную палочку, он - свою. Лучший друг Альбуса наложил на меня заклятие Круциатус, Альбус пытался его остановить. Затем мы втроём сражались, а вспышки заклинаний и звуки взрывов вывели её из себя, она не могла этого вынести.
Лицо Аберфорта постепенно бледнело, как если бы он был смертельно ранен.
- Я думаю, она хотела помочь, но не знала, что делает, я не знаю, кто это сделал - это мог быть любой из нас, но… Она была мертва.
Его голос сорвался на последнем слове, и он опустился на ближайший стул. Лицо Гермионы было мокрым от слёз, а Рон стал таким же бледным как Аберфорт. Гарри не чувствовал ничего, кроме отвращения: он не хотел слышать этого, желал очистить свой разум.
- Мне… Мне так жаль, - прошептала Гермиона.
- Ушла, - прохрипел Аберфорт. - Ушла навсегда!
Он вытер нос о рукав и прочистил горло.
- Конечно, Гриндельвальд смотался! За ним уже числилось кое-что на его родине, и он не хотел записывать Ариану на свой счёт. Но теперь Альбус был свободен, разве нет? Свободен от груза своей сестры, свободен, чтобы стать величайшим волшебником…
- Он никогда не был свободен, - перебил его Гарри.
- Что, прошу прощения? - прошипел Аберфорт.
- Никогда, - повторил Гарри. - В ту ночь, когда ваш брат умер, он выпил зелье, которое свело его с ума. Он начал кричать, обращаться к кому-то невидимому. Он говорил: "Не причиняй им боль, пожалуйста! Лучше сделай это со мной!"
Рон и Гермиона уставились на Гарри. Он никогда не распространялся о том, что случилось на острове на озере: события, имевшие место после его с Дамблдором возвращения в Хогвартс быстро затмили всё.
- Он думал, что был с вами и Гриндельвальдом, я уверен, - произнёс Гарри, вспоминая шепчущего, умоляющего Дамблдора. - Я думаю, что он видел, как Гриндельвальд причинял боль вам и Ариане. Это было пыткой для него, если бы вы видели его тогда, вы бы не сказали, что он был свободен.
Аберфорт, казалось, увлёкся изучением своих скрещенных жилистых рук. После небольшой паузы он проговорил:
- Как ты можешь быть уверен, Поттер, что мой брат не был больше заинтересован в Высшем Благе, чем в тебе? Как ты можешь быть уверен в том, что не был для него необязательным, как и моя маленькая сестрёнка?
Гарри будто осколок льда кольнул в сердце.
- Я не верю в это. Дамблдор любил Гарри! - сказала Гермиона
- Почему же тогда он не посоветовал ему скрыться? - выпалил Аберфорт. - Почему он не сказал ему "Позаботься о себе, только так ты сможешь выжить"?
- Потому что… - начал Гарри, прежде чем Гермиона открыла рот, - иногда нужно думать о чём-то большем, чем собственная безопасность! Иногда нужно думать о Высшем Благе! Это война!