- Семья в безопасности, не отвечайте, за нами следят.
Патронус растворился в воздухе. Рон застонал, усаживаясь на диван, Гермиона подсела к нему, сжимая его руку.
- Они в порядке, они в порядке! - шептала она, и Рон почти засмеялся и обнял её.
- Гарри, - сказал он через плечо Гермионы, - я…
- Нет проблем, - сказал Гарри, чувствуя себя хуже, пока боль в голове усиливалась. - Это твоя семья, конечно, ты волновался. Я бы чувствовал себя так же. - Он подумал о Джинни. - Я так себя и чувствую.
Боль в шраме достигала свогой апогея, горя так же, как и в Норе. Он едва слышал, как Гермиона сказала:
- Я не хочу оставаться одна. Можно мы поспим в спальных мешках, которые я принесла, здесь?
Он слышал, как Рон согласился. У него больше не было сил сопротивляться боли. Нужно было сдаваться.
- Ванная, - пробормотал он и вылетел из комнаты очень быстро, даже не переходя на бег.
Он едва успел: запирая дверь дрожащими руками, он обхватил голову и упал на пол, затем вспышка агонии, и он почувствовал ненависть, которая принадлежала не ему, как она овладевала его душой. Он увидел длинную комнату, освещённую лишь светом камина, а на полу лежал огромный светловолосый Пожиратель Смерти, крича и дёргаясь, над ним стоял человек с поднятой палочкой. Гарри заговорил высоким холодным беспощадным голосом.
- Ещё, Роул, или мы закончим, и Нагини тебя скушает? Лорд Волдеморт не уверен, что он простит в этот раз… Ты вызвал меня для того, чтобы сказать, что Гарри Поттер снова убежал? Драко, покажи Роулу, как мы им недовольны… Сделай это или сам узнаешь!
В огонь полетело полено. Пламя занялось, его свет появился на испуганном остром белом лице… словно выныривая с большой глубины, Гарри тяжело задышал и открыл глаза.
Он раскинулся на холодном чёрном мраморном полу, его лицо было всего лишь в сантиметрах от серебряных змей, на которых стояла ванна. Он сел. В его сознании застыл образ мрачного, окаменевшего лица Малфоя. Гарри чувствовал отвращение к тому, что он увидел, судя по всему, Драко уже принимал наказание от Волдеморта.
В дверь коротко постучали, и Гарри подпрыгнул, когда до него донёсся голос Гермионы.
- Гарри тебе нужна твоя зубная щётка? Она у меня.
- Да, хорошо, спасибо, - сказал он, пытаясь говорить так, будто всё было в порядке, и встал, чтобы впустить её.
Глава десять. История Кричера
Гарри проснулся ранним утром в спальном мешке на полу в гостиной. Маленький кусочек неба выглядывал из-за тяжёлых полотняных штор. Небо было чистым, цвета синих чернил, какое бывает незадолго до рассвета. Абсолютную тишину в комнате нарушало лишь медленное глубокое дыхание Рона и Гермионы. Гарри взглянул на их тёмные силуэты на полу рядом с ним. Рон проявил галантность и настоял, чтобы Гермиона спала на подушках от дивана, поэтому её силуэт возвышался над его. Рука Гермионы свисала на пол, а пальцы замерли совсем рядом с рукой Рона. Гарри подумал, не заснули ли они, держась за руки. От этой мысли ему стало необыкновенно одиноко.
Он посмотрел на потолок, который украшали тени, и на люстру, с которой свисала паутина. Ещё не прошло и суток с того момента, как он стоял под ярким солнцем у входа в шатёр, ожидая, когда сможет показать места гостям на свадьбе. Это было словно целую жизнь назад. Что будет теперь? Он лежал на полу и думал о Хоркруксах, о страшной и сложной миссии, которую оставил ему Дамблдор… Дамблдор…
Тоска, завладевшая им после смерти Дамблдора, стала совсем другой. Обвинения, что он услышал от Мюриэль на свадьбе, поселились у Гарри в голове, отравляя светлые воспоминания о волшебнике, которым он всегда восхищался. Мог ли Дамблдор действительно допустить, чтобы случилось что-то подобное? Неужели он когда-то был таким же, как Дадли, готовый равнодушно наблюдать и издеваться до тех пор, пока это не коснется его самого? Неужели он мог повернуться спиной к запертой и спрятанной сестре?
Гарри думал о Годриковой Лощине, о могилах, о которых Дамблдор никогда не упоминал, о загадочных вещах, упомянутых в завещании Дамблодра, которые он им оставил, и его негодование росло. Почему Дамблдор ничего ему не рассказал? Почему не объяснил? Действительно ли Дамблдор так заботился о нём, или Гарри был лишь инструментом, который заботливо полируют и точат, но никогда ему не доверятся?
Гарри больше не мог лежать в компании собственных горьких мыслей. Пытаясь хоть как-то отвлечься, он вылез из спального мешка, взял палочку и тихо вышел из комнаты. В коридоре Гарри прошептал «Люмос» и начал подниматься по лестнице, освещённой лишь светом волшебной палочки.
На втором этаже была спальня, где они с Роном спали, когда жили здесь в прошлый раз. Он заглянул в комнату. Двери шкафа были открыты, а постельное бельё разорвано. Гарри вспомнил про перевернутую ногу тролля на первом этаже. Кто-то обыскивал дом, после того как его покинули члены Ордена. Снейп, или может Мундунгус, который много чего стащил из этого дома до и после смерти Сириуса? Гарри посмотрел на портрет, где иногда появлялся Финеас Нигеллус Блэк, пра-прадед Сириуса, но картина была пуста, был только серый фон на том месте, где должен был находиться её обитатель. Очевидно, Финеас Нигеллус проводил ночь в кабинете директора Хогвартса.
Гарри поднялся ещё на несколько пролётов, пока не дошел до самого верхнего этажа, где было только две двери. На двери напротив него была именная табличка, которая гласила «Сириус». Раньше Гарри ни разу не заходил в спальню крёстного. Он толкнул дверь, высоко держа палочку, чтобы осветить как можно больше пространства.