Это франко-аббасидское «сотрудничество» впервые проявилось в 765 г. в форме обмена дипломатическими миссиями между двумя монархами, Пипином Коротким и Мансуром. В этом году Каролинг прислал в Багдад послов, которые вернулись в сопровождении посланников халифа, доставивших Пипину «богатые дары». По утверждению хроник, послы Мансура были достойно приняты Пипином в Меце и вернулись морем, также нагруженные подарками: «Так был сформирован союзнический блок, объединивший папу, аббасидского халифа и короля франков против Омейядов и Константинополя»[75]. Союзнический блок? Это несомненное преувеличение. Возможно, справедливее было бы сказать, что, в соответствии с принципом «Враг моего врага — мой друг», у глав трех государств существовали общие интересы в некоторых областях, и в результате в определенных обстоятельствах каждый из них мог оказать поддержку другому. Не тогда ли Мансур признал власть Пипина над Сарагосой и Барселоной? Наместник этого города сделался вассалом Пипина, по-видимому, в 752 г. Каролинги посматривали в сторону Иберийского полуострова еще до появления Омейядов в Испании. По воле обстоятельств, для Аббасидов было вполне логичным использовать интерес франков к территориям по ту сторону Пиренеев против омейядского узурпатора. Возможно, это и все, но для подобного знакомства между двумя столь далекими друг от друга государствами и того было немало.
В 24 сентября 768 г. Пипин умер в Сен-Дени; по его желанию, в этом же аббатстве его и похоронили. Несколькими днями раньше он успел разделить свою империю между своими двумя сыновьями, Карлом и Карломаном. Первый получил север, и запад королевства, а Карломан — юго-восток. Карл был коронован в Нуаоне, а его брат — в Суассоне. Однако согласие между ними продлилось недолго. Провидение все уладило: Карломан умер спустя три с половиной года, а его приверженцы присоединились к будущему Карлу Великому, «живому воплощению решительного успеха, которым увенчалось слиянием римских, галльских и германских элементов в единое целое, которому предстояло стать Европой»[76]. И уже в качестве христианского и европейского императора он через некоторое время возобновил «восточную политику», намеченную его отцом.
Прошло несколько лет, прежде чем далекие горизонты и связанная с ними сложная политика начали привлекать внимание молодого короля. В настоящий момент гораздо большее значение для него имел итальянский вопрос и завоевание Саксонии. Он урегулировал первый, сначала отослав назад свою жену, дочь короля лангобардов Дезидерия, а затем разбив его самого. Воспользовавшись принадлежавшим его отцу титулом «короля римлян», он присвоил себе право вмешиваться в дела папства. Он добился провозглашения своего сына Пипина королем Италии. И это государство, в значительной степени, оказалось в зависимости от франкского королевства.
По отношению к саксам Карл применял силу, иногда жестокость и, гораздо реже, политические методы. Медленно и методично он осуществлял настоящее завоевание. Мир был установлен только в 804 г., но еще в 777 г. в Падеборне большинство старейшин и значительная часть народа изъявили Карлу свою покорность.
Возможно, вследствие совпадения в том же году в Ахен прибыл наместник Сарагосы Сулейман ибн ал-Араби. Состоя в оппозиции к кордовскому эмиру, он приехал, чтобы уговорить короля франков предпринять военный поход на север Испании. Весной 778 г. Карл перешел через Пиренеи во главе двух армий. Не получив обещанной ал-Араби помощи, экспедиция обернулась катастрофой. Карлу не удалось даже овладеть Сарагосой. На обратном пути в Ронсевальском ущелье весь франкский арьергард был истреблен.
Это был тяжелый урок для Карла. Походы за Пиренеи оказались намного труднее, чем он полагал. На местное население, состоявшее из жадных до добычи горцев, полагаться было нельзя. Еще хуже то, что союзы с мусульманскими вождями казались ненадежными и почти всегда зависели от постоянно меняющихся отношений между ними. Население с негодованием отвергало возможность их объединения с королем неверных ради борьбы с другими мусульманами. Карл отказался от замысла расширить свои владения за счет территорий по ту сторону Пиренеев. Но безопасность франкского королевства требовала иного; лучше всего было установить вдоль границы «защитную полосу», создав буферное государство, которое наблюдало бы за поведением арабов и, располагая значительными военными средствами, остановило бы их при попытке двинуться на север. Таковым стало королевство Аквитания, во главе которого Карл поставил своего сына Людовика, будущего Людовика Благочестивого.