Огромный интерес вызывали битвы между животными. На рынках продавали специальных бойцовских баранов, собак, петухов, перепелов и пр. В подобных случаях пари были запрещены, что не мешало некоторым оставлять на состязаниях все вплоть до пометок.
ГЛАВА VIII
ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЧУДО
С VIII до XI вв. мусульманский мир, как на Востоке, как и на Западе, переживал беспрецедентный экономический подъем.
Я купил товары, которые, как я знал, легко сбыть с верной и богатой прибылью… Я отплыл с ними… Мы плыли много дней от острова к острову и из моря в море…
Империя Аббасидов, могущественное государство, не имевшее врагов, способных угрожать ему или хотя бы добраться до его городских и политических центров, стала самым процветающим экономическим образованием своего времени.
Персы, византийцы, египтяне, сирийцы, жители Верхней и Нижней Месопотамии издавна обменивались своими товарами, особенно предметами роскоши, но в ограниченных объемах. Ничто не предвещало тех мощных потоков, которым мусульманское завоевание открыло путь, а Аббасиды придали удивительный размах. Наличие общего языка, арабского, и религии, обеспечивавшей всем единство законов и жизненных правил, легкость обмена внутри империи, а также потребности обогатившегося общества заставляли самых смелых торговцев отправляться в путь по морям и континентам, а самых отважных вкладчиков, побуждаемых перспективой колоссальных прибылей от продажи экзотических продуктов, пускаться в финансовые авантюры.
Приток населения, обеспеченный быстрым расцветом империи халифа, в сочетании с прибытием многочисленных рабов и улучшением условий жизни, быстро вызывал демографический рост, какой при аналогичных обстоятельствах можно было наблюдать во Франции при Людовике Святом, в Европе после Столетней войны и в Османской империи во времена Сулеймана Великолепного. Здесь, как на Ближнем Востоке, так и в Хорасане, города стали крупными и даже огромными центрами потребления. Между этими центрами возникало множество связей, в то время как «земля вращалась вокруг Багдада»[121].
Более 80 % населения империи жило в сельской местности и занималось земледелием. Ближний и Средний Восток занят не только пустыней. Сотни тысяч гектаров земли, обработанной и, в некоторых случаях, хорошо орошаемой — в Египте, житнице античного мира, Месопотамии с ее большими и плодородными оазисами, в долинах и на равнинах Сирии, в многочисленных оазисах и на плодородных горных склонах Ирана, — щедро обеспечивали пищей как самих земледельцев, так и горожан.
До самого последнего времени жилище в этих регионах почти не менялось: хижины из тростника или пальмовых ветвей в Месопотамии, каменные дома в некоторых частях Хорасана и Сирии, деревянные — в лесистых областях к югу от Каспия. Иногда дома имели по нескольку этажей, причем на уровне земли обычно находились конюшня и кладовые. Впрочем, все обитатели дома жили как попало прямо на полу из утрамбованной земли. Мало у кого были отдельные дома. Почти все деревни были окружены изгородями, чтобы защититься от проникновения злодеев или диких зверей.
В противоположность европейскому крестьянству в период Средневековья, арабские земледельцы были свободными. Крестьянин не был сервом, по крайней мере в теории. Многочисленные тексты говорят о «беглых крестьянах», но, в основном, речь идет о людях, сбежавших от сборщика налогов. Таким образом, представляется, что существовала достаточно заметная доля подвижного населения. Кроме того, иногда крестьянин вставал под покровительство более зажиточного горожанина, выступавшего «посредником» между ним и налоговыми службами в обмен на оброк, талджия. К тому же существовала химайя, своеобразная «гарантия безопасности», которая на более или менее долгий срок предотвращала поглощение одних земельных наделов другими. Однако иногда государство или более богатые собственники могли конфисковывать земли.