–Там нет никаких правил или законов. Это безумие…
Харвиг молчал. Требовалось время, чтобы это осмыслить. Потом спросил:
–Но как же тогда мы встретимся с тобой в Мороке, если, удаляясь от земель, мы приближаемся к Бездне?
–Очень просто. Наши земли, – как кочки, точащие из воды. Между ними и Глубины-то нет. Так что из мира в мир можно перемещаться по Мороку.
–А ты можешь?
–Не пробовала.
Из ниоткуда им навстречу выступали всё новые и новые вешки. Дерево тоже менялось. Его кора засветилась. Потом вокруг ствола показался шатёр. На некотором удалении возникло ещё с десяток светлых палаток.
Они остановились.
–Юллон, – поселение соэмов. – объявила Кибаль. – Мы в ближнем Мороке.
Она подвела его к главному шатру, у входа в который стоял муж в серой накидке.
–Нам разрешили зайти.
–Уверена? – усомнился Харвиг.
–Юл сообщил.
Соэм приподнял край ткани, и они вошли внутрь. Здесь был полумрак. От ствола, покрытого бугорками, мягко лучился свет. Вокруг, по краям, на подстилке из лапника сидели несколько соэмов. Среди них были и девы.
Кибаль поклонилась дереву и опустилась на свободное место. Харвиг, на всякий случай, поступил так же.
–Как этот Юл мог тебе сообщить? – прошептал он. – Я же ничего не услышал!
–Соэмы общаются мыслями. Всё, что видит и слышит любой из них, становится достоянием остальных.
–Но ты же не соэм!
–Нет, конечно. Но… – Кибаль запнулась. – Это долго объяснять, Харвиг. Расскажу позже.
Отрок пожал плечами. Взглянув на Юллон, он внезапно ухватил девочку за руку:
–Что это? Там, шевелится!
Действительно, бугорки на стволе будто дышали.
– Это грибы. Пища соэмов.
–Так это грибы были тогда у вас в фонаре?
–Да. – кивнула Кибаль.
–И что они… вкусные?
–Люди ценят их не за это. Грибы обостряют чувства. А ещё дают возможность заглянуть в будущее или прошлое. Уверена, что Айфе использовала их при создании своих «Тайн».
–В остальных шатрах тоже растут грибы?
–Нет, только в главном.
Харвиг подумал, что если соэмы питаются ими, то, наверное, им самим не хватает.
Окружающие вдруг устремили взгляды на вход, а Кибаль прошептала:
–Каюл!
Полог откинулся и в шатёр вошёл муж, которого Харвиг уже видел в Трапезном зале.
–Здравствуй! – взглянул на него главный соэм.
Харвиг сообразил, что голос звучит у него в голове. Ему стало жутко.
–Не тревожься. – успокоил его Каюл. – Вспомни, как ты попал в этот мир.
Харвиг вспомнил. При этом ему казалось, что кто-то копается в его мыслях. Голова закружилась. Потом в глазах прояснилось, а неприятное чувство пропало.
–Довольно. Тот мир нам закрыт.
Голос соэма по-прежнему звучал в голове. Харвиг сосредоточился и подумал:
–Мы зовём его Росью.
–Запомним. Но ты родился не там… В Аддриле.
–Я хочу вспомнить…
Каюл подошёл к столбу и мягко отделил от него один из грибов. Харвигу показалось, что тот сам залез к нему в руку.
–Съешь его… – соэм протянул ему огонёк.
Отрок опасливо принял его. Гриб оказался холодным. Невольно зажмурившись, Харвиг откусил небольшой кусок. Невообразимая горечь наполнила его рот. Язык будто одеревенел. Плеча мальчика коснулась Кибаль:
–Доешь.
Харвиг послушался, чувствуя, как по щекам текут слёзы.
–Ты молодец. – похвалил Каюл, когда он закончил. – Людям грибы не по вкусу.
–Неужто? – Харвиг всё ещё давился горькой слюной.
Каюл не заметил насмешки:
–Приляг. Воспоминаниям легче прийти во сне…
Харвиг послушно опустился на лапник. Его чувства неожиданно обострились. Он слышал дыхание соэмов и Кибаль, скрип снега под чьими-то шагами снаружи. К запаху лапника постепенно примешивались и другие, которые он прежде не различал. Харвиг прикрыл глаза, погружаясь в водоворот звуков, запахов и чужих мыслей…
Вот он очутился на вершине горы… Что же это? Вокруг – незнакомые завалы камней, да торчащие в зимнее небо, словно клыки чудовищ, колонны. Целых почти и нет… Ледяной ветер заставил его зажмуриться и сжаться от холода. Он поднёс к лицу руки и уткнулся во что-то мягкое. Харвиг открыл глаза, – это была Бабашка. Он обнял её. Так теплее. Что теперь делать? Он обернулся к развалинам и принялся звать на помощь. Крики заглушал посвист ветра. Родители не отозвались. Тогда и Харвиг умолк. Он тут один. Нужно спускаться с Аглинга в город.
К тому времени, когда маленький Харвиг добрёл до площади, он уже плохо соображал. Тело тряслось, а зубы клацали друг о друга. Какая-то странно одетая гьёра заохала, увидев его, и укутала в свой чудной плащ. Харвиг закрыл глаза и провалился в тёплую темноту.