Многоножка резво спустилась с Глери и поспешила к нему. Харвиг застонал, предвидя, что последует дальше. Эта тварь намеревалась забраться в горло и управлять им, как она это проделывала с Каюлом, а до того с Дервингом.
Он встретил взгляд Глери. Искажённое лицо друга отображало смертную муку…
И тут по каменному полу гулко простучали шаги и Харвиг, скосив глаза, увидел обеих девочек. Они вбежали в Солнечный Свет и остановились как вкопанные. Потом многоножка очутилась у самого лица, и он стиснул веки.
–Харвиг! – девичий крик эхом разнёсся по Солнечному Свету.
Он отдал бы руку на отсечение, что это не был голос Кибаль. Харвиг распахнул глаза и увидел, как гадина обернулась к бегущей Телери. Кибаль взвизгнула и устремилась за ней.
Тварь дважды плюнула и девочки попадали на пол.
«Вот и всё!» – обречённо подумал Харвиг, глядя как она вновь оборачивается в его сторону. – «Конечно, на шум скоро прибегут люди, но будет поздно».
От бессилия из его глаз брызнули слёзы.
Вдруг он заметил, как тело Глери озарилось голубым светом. Многоножка проворно обернулась и зашипела. А сияние всё нарастало и Харвиг вдруг понял, что оно исходит не от его друга, а от мелкой глазастой щепки! Бергер медленно поднимался ввысь, испуская яростный свет и постепенно менялся, превращаясь в большую синюю птицу.
Харвиг, щурясь, глядел на неё, понимая, что на его глазах творится настоящее чудо. Вот птица воспарила под самый свод, закрыв купол крыльями.
«Гамаюн!» – мысленно произнёс он.
Птица издала долгий протяжный крик, от которого во всём дворце зазвенели стёкла. Потом она камнем упала вниз и ухватила многоножку когтистой лапой.
Последовала ослепительная вспышка и бог Тверди вместе с добычей исчез.
Дети поморгали, пытаясь оправиться от яркого света. Харвиг медленно закрыл рот. К огромному облегчению, он почувствовал, что может пошевелиться.
–Что это было? – дрогнувшим голосом спросила, вставая, Телери.
–Ты говоришь? – не веря своим ушам, спросила Кибаль.
Она бросилась к подруге и заключила её в объятия. Харвиг и Глери присоединились к ним. Где-то неподалёку захлопал крыльями ворон.
Со стороны Небесного Света в чертог забежала Айфе. За ней спешили другие высшие, вперемешку с прислугой.
–Кто кричал?! – перекрывая шум, спросила она. – Что случилось?
Все стихли. Харвиг подошёл к престолу и, заглянув под него, вытащил Тонх.
– Вот. – он протянул его высшей. – Она пряталась там.
Гвийон тяжело плюхнулся на его плечо.
–Мер-рзкая тварь! – каркнул он. – Ваал рассказывал мне про них. Никогда б не подумал, что увижу её своим глазом!
–О ком вы говорите? – нахмурилась Айфе.
–О викар-рии! Самом гадком пор-рождении новых земель.
Высшая округлила глаза.
–Быть не может… Как же я сразу не поняла! Где она?!
–Думаю, далеко. – сказал Харвиг. – Её утащил Клам-Рух.
Вокруг послышались возгласы изумления.
–Клам-Рух?! – воскликнула высшая. – Он был здесь?
–Всё время. Только раньше мы его знали как Бергера.
8. День Избавления
Двери Лечебного Зала открылись и оттуда выскочил ошарашенный Фабий. За ним следовал Дервинг. Он выглядел совершенно потерянным.
Айфе, Пендраган и родители анха тут же обступили его.
–Ты очнулся! – кричал Пендраган. – Не так-то просто справится с моим внуком!
Мать Дервинга прижимала его к своему сердцу, а Тород ерошил на голове сына волосы.
–Кто вы?! – неожиданно вскричал Дервинг. -Я вас не знаю!
–Что ты, сынок? – мать заглянула ему в глаза. -Неужели ты нас не помнишь?
Айфе протянула руку, приподняв его подбородок.
–Что же ты помнишь?
–Я.. ничего не помню.
Высшая покачала головой.
–Викария уничтожила его личность. Прежнего Дервинга больше нет.
Его мать вскрикнула, Тород растерянно отступил. Обескураженный Пендраган беспомощно озирался.
–Может оно и к лучшему? – прошептал Глери.
Между тем, Айфе обратилась к собравшимся, трижды хлопнув в ладоши.
–Сегодня великий день! – возвестила она. – Мы избавились от врага, гнусной твари, которая держала в ужасе город и Анкирох. И обязаны мы этим счастьем Клам-Руху, – покровителю Тверди!
Заполнившие Солнечный Свет люди благоговейно смолкли. Лишь кое-где слышались удивлённые восклицания.
–Мы признательны нашим друзьям! – продолжила Айфе и указала на отроков. – И, конечно, Гвийону! Благодаря их дружбе, находчивости и отваге всё это стало возможным!