Эйдин нажимает «нет». Так они отвечают на новые и новые вопросы, пока не доходят до последнего экрана. Женщина благодарит и предлагает Эйдин доллар, но та вежливо отказывается. После этого она уже не отходит далеко от автомата — на случай, если ее помощь понадобится еще кому-нибудь (дважды так и случается). Наконец зеленая дверь распахивается, и из нее бодро выскакивает бабушка.
— С ним все в порядке. Правда, нужно будет наложить скобы, но ничего, зайду в магазин кантцтоваров и куплю степлер. — Бабушка говорит это с таким невозмутимым лицом, что Эйдин смотрит на нее оторопело, цока не замечает озорную улыбку.
— Господи! — Эйдин смеется, хотя и не уверена, что сейчас подходящее время для шуток.
Бабушка отводит ее в дальний угол этой мрачной комнаты, туда, где народу поменьше, и усаживает на стул.
— С ним все будет хорошо, птенчик, слава богу. Хотя Бог тут и ни при чем. Во всяком случае, он в полном сознании. И болтает вовсю. Но его нужно везти в больницу — здесь скобки не накладывают. — Она смотрит на Эйдин. — Я поеду с ним.
— Тогда и я тоже.
— Нет, — говорит бабушка. — Это просто глупо, мы же…
— Я хочу поехать с вами.
На блузке у бабушки маленькое пятнышко — кровь Гаса.
— Я решила остаться здесь еще на несколько дней, может быть, на неделю, на две. С Гасом. У него сотрясение мозга, кто-то должен за ним присматривать, не то еще заснет и не проснется.
— Разве брат не может за ним присмотреть?
— Наверное, может, — отвечает бабушка, — но Гас попросил меня. И потом, Эйдин, тебе все равно надо домой. Я пообещала твоему отцу. Если ты завтра же не сядешь в самолет, он мне точно голову оторвет.
— Я одна не полечу! — говорит Эйдин так громко, что посетители начинают оглядываться с любопытством.
— Но почему? Ты же здесь бродила повсюду одна, и ничего?
— Я не могу.
— Можешь.
— Но как же так? Улететь, и на этом конец? А какой тогда смысл? Ничего у нас не вышло. Сильвия осталась безнаказанной, деньги тебе не вернули. Шона я так и не увидела.
Бабушка усмехается.
— Ну, не совсем ничего не вышло. Даже совсем не ничего.
— Двойное отрицание.
В грамматике ты сильна, Эйдин.
Эйдин мрачнеет с каждой секундой. Все, хватит с нее! Она уже сыта по горло и этими разговорами, и этой клиникой, и этими шуточками, и этой страной!
— Иди сюда, я тебе расскажу, — говорит бабушка. — Полиция может выдать ордер на арест Сильвии. Боб сказал, что случай с Гасом будет рассматриваться как нападение, если он подаст заявление. Но даже если не подаст, мы хорошо сделали, что поехали за ней к мистеру Пейлу. Он, похоже, здесь большая шишка, или был раньше, что-то связанное с инвестициями в систему лазерной эпиляции. Не знаешь, случаем, что это такое? Как бы там ни было, они собираются начать расследование. К обману пожилых людей здесь относятся очень сурово. Целый специальный отдел этим занимается.
— Но если ее посадят в тюрьму, как же Шон?
Эйдин тут же представляет, как ее любимого снова передают под опеку первому попавшемуся родственнику или, еще хуже, на воспитание в назначенную государством семью. Или он оказывается в каком-нибудь учреждении. Или на улице.
— Ему же скоро исполнится восемнадцать?
— В мае.
— Ну вот, значит, с ним все будет в порядке.
Эйдин тут же приходит в голову нечто немыслимое и опасное: явиться прямо в квартиру Сильвии и потребовать впустить ее. Мысленно она уже поднимается по лестнице и слышит дико грохочущую музыку, еще даже не подойдя к двери. Наверное, у него на плече висит гитара, если он только что на ней играл…
— Знаешь, что меня больше всего поразило, если честно? — спрашивает бабушка. — Сильвия испугалась. Пусть на минуту, но всерьез.
— Это правда.
— И меня это очень радует. Не то чтобы мне нравилось пугать людей, но сам факт…
— Да, я понимаю.
— Пусть я старуха, — говорит бабушка, — но я пока еще не труп, черт возьми.
— Ты крутая, бабушка.
— А как ты ключи в штаны засунула!
Эйдин улыбается.
— Кажется, ей это не очень понравилось, — говорит Эйдин шепотом — для комического эффекта, и вскоре они обе уже смеются, вспоминая свои абсурдные приключения.
— А что в итоге стало с ключами? Ты их там оставила? — спрашивает бабушка.
Эйдин извлекает ключи из кармана.
— Не знала, что с ними делать.
— Сувенир? — Бабушка встает. — Тебе пора идти собирать вещи. Встретимся в «Отверженных».
— Бабушка, а как же твое кольцо?
Бабушка вздыхает и складывает руки на коленях.
— Да, это большая потеря. Тут ничего не скажешь.