Гюнтер призвал Хелега к себе и тихо попросил не напоминать Ксавье, о его помощнике Тибо, тот и так "на грани", из за всех последних событий и не стоит "бередить ему рану". Получив заверения, лейтенант меченосцев заулыбался и принялся смотреть в огонь под металлической посудой, в которой и готовили "приманку".
Скоро к рыцарям присоединился и иезуит Мигель, и беседа пошла веселее, словно и не было бесконечного числа убитых, а просто старые орденские сотоварищи решили встретиться и за кубками с вином, вспомнить былое:Мигель-шутил, Ксавье-слишком часто смеялся, Хелег-слушал и смотрел во все глаза, Гюнтер иногда засыпал, а Ундино-постоянно копошился, словно домохозяйка приготовляющая обед- для сидящих в кухне детей.
Внезапно храмовник Ксавье- перестал поминутно смеяться и совершенно спокойным, словно говорил уже человек безо всяких эмоций, заявил: "Ох и натворили мы дел...Зачем мне с вами плыть в Испанию-для суда? Так проще самому-за борт шагнуть..."
Пока Хелег осмысливал перемены начавшиеся в беседе, уже несколько выпивший Ундино плюхнулся рядом и громко объявил: "Воздастся нам-по делам нашим! Уже-началось...Я считаю что все эти чудовища , что человечину так любят: это нам- за грехи. Точно! Собрали грешников на "Посудине Ноя", отправили их с каннибалами , а потом-спустили одних на других: как псов на зайцев. Дабы покарать, ещё до смерти..."
Хелег решил, что у госпитальера это просто срыв и сейчас он, поплакав успокоится, однако тот наоборот, без всяких слёз продолжил: " Я, когда мой дальний кузен нуждался в помощи- а он никак не мог получить профессуру в Болонском университете, так как тамошние студенты, на выборах преподавателей- его постоянно "прокатывали", считая не столько знатоком юриспруденции, сколько "верным дубом" властей, так вот...",-Ундино встал и помешал варево в чане, вернулся, уже в слезах и теперь гораздо тише продолжал,-" Я договорился с начальником городской стражи, что обеспечу его лечением от всяких "венериных болячек", коими тот давно уж заразился, а он, взамен: часть студентов- выгонит из города за "грешки", часть-просто "поломает". Всё вышло преотлично...тогда. А когда этот стражник начал задирать кузена, напоминая ему об "услуге", я составил настойку, которая болтуна и свела в могилу-месяца за три...Уффф....а сколько моих знакомых наследствами обзавелись, благодаря мне?-И не перечесть!",-Ундино вновь вскочил и начал бегать по столовой, что то бормоча под нос и постоянно мелко крестясь.
-Нам, когда срочно были нужны деньги,-вдруг снова заговорил капитан храмовников Ксавье,-нередко приходилось задерживать купцов, правда не из наших земель, ибо с теми был договор. После допроса-мы обзаводились довольно большими суммами, людей же, чаще всего: либо скидывали в рвы, либо "закрывали" на работах в самых глубоких шахтах-из которых уже не выпускали никогда. Лет семь назад, ради ожерелья для одной, в тот момент, любимой мною дамы...я приказал повесить проезжавшего торговца медью, а его сына, пятилетнего пацанёнка-отправили в приют. Мы даже не выясняли есть ли кто у него, что бы взять к себе-зачем свидетели ? А брат Тибо-был одним из самых преданных и расторопных...ахахаха, а вот и плата-"приплыла"...
Теперь Хелег сидел словно каменный истукан. Он не знал, как ему реагировать на "откровения", сидящих с ним рядом людей и больше всего боялся что и Мигель, начнёт рассказывать о "своих грехах", которых согласно личному дневнику капитана-вполне могло быть не меньше, чем у Ксавье.
-Хм...Да, брат Ундино прав-это плата, точнее расплата...-лейтенант Гюнтер говорил несколько глухо и смотрел поверх голов сидящих рядом слушателей,-Мы когда зашли в небольшой городок в Богемии, что поддерживал протестников и получили приказ: "очистить его от скверны ". Наш командир Готфрид нам тогда орал :" Всё и все-виновны! Братья-на врага! Бей всех! Круши! Жги скотов!". Мы тогда с рёвом, словно медведи, бросились исполнять...Городок-перебили полностью: детей, стариков и женщин-после "известных дел". Не знаю, мы же особо тогда и не воевали,к чему было так яриться? Потом Готфрид предложил все строения поджечь: "дабы пламенем кровов протестных-смыть их грехи". Когда прискакали какие то доминиканы, исполняющие обязанности нотариатов при нашем походе и потребовали объяснений- за самоуправство. Городок, как оказалось-держал сторону "Совета" в этой войне и приказ Готфрида был бесчестен, а то и приказ сумасшедшего. Так мы этих монахов, ордена Доминика-в пылающие дома и зашвырнули, а потом бродили хохоча по посёлку-от пожарища к новому, словно пьяные от своей силы и всемогущества. Через трое суток- нас окружили отряды, подошедшие со стороны Вены и Мюнхена, и прямо в поле обезоружили, а Готфрида-повесили при нас. У него ненависть была, к славянам: они нескольких его родственников в схватках убили, вот командир и "квитался"...везде, даже на землях "Совета" или союзников .
В нависшей тишине- Хелег почувствовал что на него смотрят и повернув голову он увидел полный любопытства взгляд Мигеля, словно спрашивающий его: "А ты, богомерзкий грешник, ты то-чего молчишь? Давай, порадуй нас своими "проделками..."
Хелег улыбнулся и покачал головой, давая понять иезуиту, что от него подобного ожидать не стоит. Мигель улыбнулся в ответ и после нескольких секунд паузы громко, на всё помещение столовой, произнёс: "Брат Ундино, что там с "отваром"?".
Все засуетились и начали повторять вопрос иезуита. Тема недавней беседы была словно выметена из столовой начисто.
-А...что? Отвар...Да, вот сейчас я его посмотрю...,-госпитальер прекратил свои "метания" по помещению столовой и принялся мешать деревянным черпаком, кипящий и пузырящийся напиток. Немного понюхав он закрыл крышкой чан и потушил огонь в печи, после чего повернулся к сидящим людям и с видом крайней важности обратился к иезуиту: "Брат Мигель, всё готово! Пора начать готовить "ловушку" и ждать гостей...надеюсь нам всё удастся!"
-Отлично! Брат Хелег-вы со мной, брат Ксавье-помогите брату Гюнтеру занять место у входа в столовую, он, как я слыхал, хочет оборонять его в случае опасности,-сказав это Мигель вышел, пропуская вперёд себя Хелега.
Выйдя вновь на палубу, иезуит негромким присвистом вызвал людей, что как показалось меченосцу уже давно ожидали сигнала и явились на него сразу: четверых сержантов, санитара из лазарета и двух моряков "Посудины Ноя".
Разборной трап установить решили так, что бы стрелки из бомбард могли с максимальным удобством целиться- почти точно в спину и затылок "тварям". Все обмотали обувь тряпицами и издавая минимум звуков, несли части сборного трапа в указанное Мигелем место.
Когда все детали были собраны на расстеленной холстине, иезуит отправил дополнительного наблюдателя- как к носовым проходам, так и "взорванному Тибо", что бы иметь возможность заняться в меру "громкой" сборкой, без особых опасений за жизни работающих.
Вскоре пришлось использовать кувалды, дабы вбить несколько скрепляющих клиньев и сразу после этого отряд, занимающийся подготовкой ловушки- замер, ожидая сигнала от наблюдателей и готовые все в любой момент кинуться вверх, в сторону помещений "таверны". Однако всё было тихо и через три минуты после паузы, работа продолжилась: Мигель с парой сержантов установили и закрепили трап, потом иезуит поднялся на площадку с которой должны были начать обстрел и сам начал прицеливаться из бомбард. Пока Мигель был занят, прибыл Ундино с парой помощников, несущих обёрнутый в кожи чан с "варевом" и немного поговорив с Хелегом о дальнейших действиях, удалился: Степенно и важно, ощущая значимость момента и свою роль в деле. Меченосцу подумалось, что госпитальер-"чистый гусь", но он быстро отогнал данную мысль и стал ждать иезуита, уже бодро сбегающего вниз.
-Брат Хелег, как чан- приготовлен?,-расплываясь в белозубой улыбке поинтересовался иезуит и не ожидая ответа тут же добавил,-сам вижу. Отлично! Пора распределить наши роли, в данном занимательном представлении.