Но мама всё реже приводила домой хахалей. А меня всё реже отсылали к тёте Агате. И вот приходилось в дождливый холодный вечер сидеть одной и учить уроки. Или мечтать. Как я стану когда-нибудь взрослой. И встречу Его. И это навек решит мою судьбу. И как это будет? И что я сделаю? Или не сделаю?
В этот момент и упала на кухне табуретка. Я сразу бросилась на кухню... нет, совсем не для того, чтоб отсасывать у Никанора Спиридоновича! И как вы могли такое обо мне подумать! И вовсе я не такая. Да я вообще и знать не могла, что Никанор Спиридонович повесится. Я совсем другого ожидала.
Тут надо сразу объяснить. Раньше Никанор Спиридонович был как все. В меру весёлый, в меру общительный. Но потом у него жена умерла. Они вместе чуть не полвека прожили. Или даже больше. И как Зинаида Прокофьевна умерла, так он какой-то замкнутый сделался. С той поры его и не видел никто почти никогда. Года три вообще из комнаты не выходил. Потом стал изредка появляться. На кухню заходил. Но только когда там никого не было. И убегал, как только кто заходил.
А только стала я замечать, что он наши котлеты облизывает. Нет, не ворует. Старинного воспитания человек. Не украдёт никогда. И не откусит. Только облизывает. Или язык в наш суп засовывает. Или компот нюхает.
Не ворует. Но всё равно ведь неприятно. Только я его засечь не могла. Он сразу ускользает. Но однажды всё же накрыла с поличным.
Как вам не стыдно, - говорю. Он мышкой выскользнул из кухни. Счастье его, что я маме ничего не сказала. Но решила про себя, что если ещё раз попадётся - всю лысину сковородкой размочалю! Противно же после него котлеты есть.
Он постучался ко мне на следующий день тихонько. Мамы не было.
Чего вам?
Люсенька, простите меня... за вчерашнее... простите... я иногда сам не свой... После того, как нет Зинаиды Прокофьевны...
Зинаида Прокофьевна Зинаидой Прокофьевной. А котлеты наши зачем лизать?
Ах, Люсенька... вы такая славная барышня... такая добрая... мне так стыдно, поверьте...
У вас что, своих котлет нет?
Дело не в этом... Если нет женского тепла, то это совсем другое... даже самые горячие котлеты какие-то холодные, неживые без женских рук... холодные...
Разогрейте и будут горячие.
Нет, вы не поняли... сейчас всё стало холодным... всё стало неживым... без Зиночки... мы 57 лет вместе... а сейчас я живу в пустой комнате... вы никогда не бывали в пустой комнате?..
Только что была. Пока вы не постучали.
Ах, это не то... вы не понимаете... комната становится по настоящему пустой... когда осознаешь, что те, кого ждёшь, не вернутся в эту комнату никогда!.. тогда комната становится по настоящему пустой... очень страшно в пустой комнате... очень страшно... лучше умереть...
Так повесьтесь!
Грех это...грех...
Да кому какое дело.
Перед Богом грех...
Бога нет.
Может быть... а если?.. ведь не простит...
С какой стати? Очень Богу надо, чтоб вы мучились?
Никанор Спиридонович посмотрел как-то странно:
А и вправду... зачем оно Богу?
Короче хватит. Маме я ничего не сказала. Но если ещё раз поймаю - пеняйте на себя!
И вот я услышала шорохи на кухне. Потом табуретка упала. Ну, думаю, опять приполз котлеты наши облизывать. Ну, всё! Моё терпенье лопнуло. Вбегаю в кухню - а там Никанор Спиридонович дёргается в петле. Нельзя было терять ни секунды.
=====================
Эликсир Мандрагоры начал действовать быстро и явно. И скоро стало понятно как именно он на меня подействовал.
Я становилась неотразимой тёлкой. Я менялась не по дням, а по часам. Даже старшеклассники замирали, когда я проходила мимо. Смотрели мне вслед открыв рот. Совсем дураки делались. Да что! Даже девчонки замирали глядя на меня.
И скоро я осознала, что я не Люся больше. Я Хельга!
Моя власть над мужчинами была абсолютной.
Но и это не всё!! Дни превращались в годы. А я становилась всё красивей и неотразимей. Годы стали превращаться в десятилетия. Но мой роковой шарм становился только изысканней. Оказывается надо мной и Время не властно!! Я не Люся больше. Я Хельга.
Понимаю, как дамы завидуют. Но не спешите! У медали оказалась и оборотная сторона.
Мне быстро всё надоело. Впрочем, насколько быстро? Лет через 40 кому не надоест. Меня никто не привлекал. Все мне казались скучными, пустыми. Нет, я не была холодной. Я хотела. Я искала. И не находила.
Но ведь тётя Агата обещала, что я непременно встречу Его. Тётя Агата не могла ошибаться.
Но уже почти 60 лет прошло. И я устала искать Его. Мне до смерти надоели рестораны, тусовки, театры, вояжи и прочий блеск и шум. Всё чаще выходила гулять одна в дождь, в непогоду. До утра бродила по тёмным паркам, когда там не гуляет никто. И однажды я Его заметила.
Такой бледный. Такой красивый.
Потом я видела Его ещё несколько раз. Он всегда выходит гулять в парк в непогоду. Он избегает людей.
Я пробовала попасться Ему навстречу. Он ни разу не заметил меня.
Нет, с этим я не могла смириться! Однажды я пошла Ему навстречу и толкнула Его плечом.
Извините! - пробормотал Он. И впервые вскинул на меня глаза. О! Какие у Него были глаза. Теперь мне никогда Его не забыть. А он ещё раз извинился и заспешил мимо!
Я снова Его видела в парке. Даже не пытался ко мне подойти. Нет, я этого не вынесу! Если гора не идёт к магомету... Я решительно встала у Него на дороге. Он вскинул глаза.
Могу я подарить Вам цветы? - спросила я прямо.
Зачем? - удивился Он.
Чтоб Вы меня наконец заметили.
Вас невозможно не заметить, - он чуть улыбнулся.
Спасибо. Тогда почему Вы меня избегаете?
Вовсе нет. Просто я один и...я...
Понимаю. Один. Я вам не буду мешать. Если Вы думаете о чём-то своём важном, я просто буду рядом. Буду молчать и не буду мешать.
Нет, пожалуйста. Я не против. Можно и поговорить. Я ни о чём таком важном не думаю. Просто привык быть один.
Мы стали встречаться. Странные встречи. Никогда не договаривались заранее когда и где. Никогда не приглашал к себе. Никогда не напрашивался ко мне. Мы не целовались. Он не прикасался ко мне даже невзначай.