– Ну, Дуся, поздравляем! Слава Богу, обошлось, – заговорили, перебивая друг друга. – Рассказывай, что и как, где был-то парень? Все в порядке с ним?
Дуся, раскрасневшись после выпитого, да натощак, говорила быстро, путаясь в последовательности событий:
– Ну, девчонки, что – пришел сам, думаю, милиция и не нашла бы! Ничего не говорит, вроде и не голодный. А я-то где только ни была за эти дни! Никто ничего не знает, не может и не хочет! Только деньги давай! Все свои накопления отнесла, на мопед сынуле собирала – уж так просил! – видно, не скоро теперь куплю. А он, не дай Бог снова сбежит, скажет, мать – обманщица. Он ведь, знаете, какой у меня обидчивый? Так все годы и обижается, что папки нет, говорит, я виновата. А что – я? Я ж его не выгоняла, сам ушел. И ладно бы, к бабе какой, а то – так, в никуда. И не знаю, работает ли, на что живет? Когда ко мне приходит, поест, попьет – самогон мой нравится ему! – и пошел обратно. Куда – не знаю. Сам чистый, аккуратный. Ну, я, конечно, постираю что принесет, а в другой раз – забирает. Искупается, побреется – я бритву-то его храню, и пену покупаю – оденется в чистое, да и пойдет. Жалко мне его. Уж и к гадалке ходила, спрашивала – может, вернется? А она – нет, ему свобода нужна. А я разве не даю свободы? – тараторила Дуся. – Ну что, девоньки, давайте еще по одной! Хоть с утра и не очень идет, но сегодня случай такой.
Евдокия разлила остатки самогона по пластиковым стаканчикам и продолжила:
– Но вот один дядька попался хороший, он сразу меня успокоил, сказал, что все будет хорошо. Много чего говорил, я уж теперь и не помню точно. Но то, что заставил меня поверить, что сын вернется, за это ему спасибо. А то, не знаю, как бы и пережила. Сам-то врач – кандидат медицинских наук, в кабинете полно разных дипломов, лицензий, сертификатов висит, все в рамочках, солидно так. Ой, девочки, советую вам, если у кого какие проблемы, к нему сходить – не пожалеете. Все может! Он и психолог, и гипнотизер, и массажист, и костоправ! Я, правда, массаж не делала, не надо мне, и с костями, тьфу-тьфу, все в порядке, но гипноз подействовал, это точно! Так что, если надумаете, адрес дам.
Пьяненькая и счастливая Дуся закончила рассказ уже слегка заплетающимся языком. Огурцы и капустный пирог были съедены и по достоинству оценены. Женщины убрали со стола и принялись за работу.
Старший редактор, Алина Витальевна, дама предпенсионного возраста, подошла к Дусе и что-то тихо сказала. «Так вот, пиши, конечно! Валентин Борисович его зовут», – с радостью и гордостью в голосе отреагировала Дуся.
Через день Алина Витальевна пришла на работу позже обычного. Вошла в комнату, села за свой стол и огляделась. Все сотрудницы смотрели на нее с нескрываемым интересом – новое платье, новая прическа, ярче, чем обычно накрашены ресницы и губы.
– Алина Витальевна, – первой заговорила молодая журналистка-стажер. – Вы сегодня такая… красивая! У Вас какое-то событие? День рождения?
Алина Витальевна молчала несколько секунд и каким-то чужим, абсолютно незнакомым голосом, тихо сказала:
– Я вчера была у врача. У Дусиного психолога, то есть, психотерапевта и гипнотизера. Вы же знаете, я сплю плохо, нервничаю постоянно, с мужем как-то все разладилось. Вот я и решила пойти. – Она встала, подошла к двери, выглянула в коридор и снова плотно закрыла дверь. – Девочки! Я, кажется, влюбилась! – она закрыла глаза и улыбнулась.
Дамы молча переглянулись.
– Вы себе не представляете, – продолжала Алина, – какой это мужчина! Я пришла на прием, как было назначено, в семь вечера. В приемной только секретарша и одна пациентка передо мной. Ну, правда, минут 30 пришлось подождать, да ладно, я никуда не спешила. Когда женщина вышла из кабинета – тихая такая, прошла мимо меня, как будто сонная – вошла я. Врач в халате белом, накрахмаленном, мыл руки. Думаю – надо же! – давно не видела врачей, которые перед приемом руки моют. Поздоровалась, села, рассказала все про себя, со всеми подробностями. Он спрашивает: «Что больше всего беспокоит?». Я ему: «Знаете, неловко как-то об этом, но больше всего меня тревожит то, что я последнее время не хочу спать с мужем. Не то чтобы я его разлюбила, нет, но мое тело на него не отзывается так, как раньше. Может быть, я стала фригидной?» А сама чуть не плачу от стыда! Он мне – «Не волнуйтесь, вставайте спиной к стене, закройте глаза и расслабьтесь». Я все так и сделала, как он сказал. Слышу, подошел ко мне, я чуть глаза приоткрыла, так, чтоб он не заметил, смотрю – он руками сверху вниз вдоль моего тела водит и приговаривает тихо: «Тепло, тепло, Вы чувствуете тепло?». – «Да», – отвечаю шепотом, голос куда-то пропал. А он ближе руки придвигает, чуть ни касается, и опять: «Тепло, тепло, по телу движется тепло, к животу, ниже, ниже». А я чувствую, по-настоящему чувствую, как будто вода горячая по телу стекает! И дошла эта вода до … ну, вы понимаете! Тут я и отключилась. И по стеночке так и сползла. Очнулась, когда он почему-то одергивал мою юбку. Потом отошел к раковине, повернулся ко мне спиной и долго стоял. Закрыл кран, вытер руки и сказал: «Все у Вас нормально. Думаю, еще один сеанс и Вы забудете о своей проблеме». Я чувствовала себя так, будто бы напилась. Еле отклеилась от стены и нетвердой походкой подошла к столу. «А когда в следующий раз приходить?» – спросила, с трудом выговаривая слова. – «Завтра», – довольно сухо, почти сурово ответил он. Я встала, уже собиралась уйти, но вдруг какая-то сила меня потянула к нему. Я подошла близко-близко, заглянула ему в глаза и обняла. Он молчал, стоял, опустив руки. «Сколько я Вам должна?» – спросила я. «Сегодня ничего» – ответил, как отрезал. И я ушла.