— А, я уже в курсе. Это я. Я — Андрей.
— Спасибо, сэр.
Штурмовик рассмеялся и хлопнул начальника доков по плечу.
— Это забавно. ”Сэр”. Может держать тебя при себе после войны, чтобы было веселее, а? Я не сэр. Я Андрей. Может я стану сэром, когда вытащу вас всех отсюда живыми. Мне это понравится. Будет здорово.
— Я…
— Да, это трудно. Понимаю. А я бы хотел повышения, значит все должны остаться живыми. Ставки повышаются, так? Спасибо за предложенную идею. День будет весёлым.
— Я…
— Ну, поехали. Пока рано становиться друзьями. Ещё поговорим. Эй! Все докеры, за мной, ага?
Не дожидаясь ответа, Андрей начал проталкиваться сквозь толпу, и отряд Магхерна последовал за ним. Время от времени штурмовик махал другим солдатам, которые обычно отвечали молчаливым кивком или грубым приветствием. Одна из них, бледная красотка с тёмными волосами, такими пышными и густыми, что их совсем не зачем было завязывать в конский хвостик, улыбнулась и махнула в ответ.
— Трон, кто она? — спросил семенивший за Андреем Магхерн. — Твоя жена?
— Ха! Хотелось бы. Это Домоска. Мы из одного отделения. Выглядит красивой, нет?
Да, выглядела. Томаз наблюдал, как она вела другую группу сквозь толпу. Когда Домоска скрылась из вида, взгляд бригадира упал на следовавших за ней докеров. Магхерн понадеялся, что выглядит не столь же нервным.
— Это очень забавно я думаю. Её брат — самый уродливый человек, которого я видел, а сестру судьба щедра одарила. Наверно он очень грустит, а?
Магхерн просто кивнул.
— Идём, идём. Время уходит.
Это было час назад. Теперь же докеры стояли вместе с Андреем, прижимая непривычное оружие к груди, а их сердца напряжённо бились. Штурмовик занялся сам собой и начал ковырять в носу. Что ещё более удивительно, он пытался это проделать в перчатках из толстой бурой кожи, и подходил к делу с необыкновенным упорством.
— Сэр… — заговорил Магхерн.
— Ещё секунду, пожалуйста. Я почти справился, — Андрей смахнул с кончика пальца нечто нелепое. — Я снова могу дышать. Слава Императору.
— Сэр, разве вы не должны произнести речь? — Томаз понизил голос и подошёл ближе. — Ну, чтобы воодушевить людей?
Андрей нахмурился и рассеяно прикусил нижнюю губу, смотря на остальные отряды, рассредоточенные вдоль доков.— Я так не думаю. Другие легионеры не говорят. Я подожду речь реклюзиарха, понимаешь? Ты считаешь, что лучше мне сейчас говорить?
— Реклюзиарх произнесёт речь?
— О да. Он в этом хорош. Тебе понравится. Это будет скоро, я думаю.
Скрежет обратной связи разнёсся в воздухе, когда по всем докам — что растянулись на километры — из каждой вокс-башни раздался искажённый вой помех.
— Видишь? — ухмыльнулся Андрей. — Я всегда прав. В этом я лучше всех.
Несколько секунд жители Хельсрича не слышали ничего, кроме низкого, тяжёлого и угрожающего дыхания.
— Сыновья и дочери улья Хельсрич, — голос разнёсся по всему району порта, он был слишком низким и звучным, чтобы принадлежать человеку, приправленный ещё и небольшим потрескиванием вокс-передатчиков. — Взгляните на море. Море, из которого вы черпали богатства для города. Море, которое несёт теперь только смерть.
— Тридцать шесть дней жители вашего мира, жители вашего города жертвовали своими жизнями, защищая вас. Тридцать шесть ночей ваши матери и отцы, братья и сёстры, сыновья и дочери бились с врагом, чтобы удержать половину улья в руках человечества. Они изо всех сил сражались за каждую улицу, сражались и умирали, чтобы вы смогли насладиться ещё несколькими днями свободы.
— Вы в долгу перед ними. Вы должны за все уже принесённые жертвы. Вы должны и за жертвы, которые принесут в ближайшие дни и ночи.
— Здесь и сейчас вам выпал шанс, который вы заслужили, шанс вернуть долг. Более того, вам выпал шанс покарать врагов за то, что они осмелились осадить ваш город, желая уничтожить ваши семьи и разрушить ваши дома.
— Наблюдайте за приливом тварей. Смотрите на всплывающую скрап-флотилию, что движется в порт с ордой завывающих зелёнокожих на борту. К концу недели, ни один из захватчиков не будет осквернять священный воздух этой планеты. Вы убьёте их. Вы спасёте город.
— Страх естественен. Он присущ человеку. Не стыдитесь сердце, которое бьётся слишком часто, или пальцев, которые дрожат, когда вы впервые держите в руках оружие. Позор лишь в трусости — готовности сбежать и бросить других умирать, когда всё зависит от ваших действий.
— Вас возглавляют лучшие ветераны Имперской гвардии из Стальных легионов — имперские штурмовики. Но не только они. Войска Хельсрича на подходе. Держитесь и сражайтесь, и вы увидите тысячи произведённых в городе танков, которые оставят от врагов только прах. Помощь придёт. А пока сражайтесь с честью. Стойте непоколебимо.
— Запомните эти слова, братья и сёстры. ”Когда придёт смерть, совершённое нами добро не будет значить ничего. Наши жизни судят по количеству уничтоженного нами зла”.
— Настал ваш судный день. Я знаю, что все вы чувствуете это в своих костях и крови.
— Я Гримальд из Чёрных Храмовников, и я клянусь вам всем. Доки никогда не падут, пока жив хоть один из нас. Солнце вновь взойдёт над непокорным городом, даже если мне придётся убить тысячу врагов в одиночку.
— Смотрите на чёрных рыцарей рядом с собой. Мы будем в самой гуще жестокой битвы, в самом сердце бури.
— Сражайтесь рядом с нами, и мы спасём вас.
Вновь опустилась тишина.
Магхерн вздохнул, напряжение покинуло докера вместе с превращающимся от холода в туман воздухом. Андрей отрегулировал затворную часть модифицированного лазерного ружья. Оружие загудело, от чего у Томаза начали ныть зубы.
— Решительная речь, а? Мало кто побежит теперь, я думаю.
Магхерн кивнул. Ответить он смог только через несколько секунд. — Что это за винтовка?
— Эта? — штурмовик закончил ритуал проверки и указал на толстые кабели, что протянулись от массивного приклада к гудящему металлическому силовому ранцу. — Мы зовём их усиленными лазганами. Как твой, только ярче, громче, горячее и лучше. И нет, тебе его я не отдам. Это моё. Они редкость и выдаются только лучшим.
— А это что?
— Это взрывчатка, — Андрей хлопнул по висевшему на поясе диску с детонатором размером с ладонь. — Её прилепляют к танкам, и они разлетаются на множество замечательных кусочков. У меня было много их, теперь лишь один. Когда я использую и его, то не останется больше ни одного, и будет грустно.
Магхерну захотелось спросить, действительно ли Андрей был штурмовиком. Он осторожно подбирал слова. — А ты не такой, как я ожидал.
— Такова жизнь, — ответил солдат и посмотрел в сторону, словно смутился. — Целая серия замечательных сюрпризов с плохим концом.
Штурмовик повернулся к отряду, и с усмешкой застегнул на подбородке ремешок шлема.
— Мои любезные новые друзья, скоро придёт время воевать. Поэтому, прекрасные дамы и возвышенные господа, если вы хотите остаться столь же прекрасными и возвышенными, то держите головы пониже, а лазганы повыше. Цельтесь всегда от щеки, смотря вдоль ствола. Не стреляйте от бедра — это лучший способ почувствовать себя превосходно и никуда не попасть. А, и кругом будет шумно и страшно, да? Будет много паники, я думаю. Всегда ждите секунду, прежде чем нажать на спусковой крючок, удостоверьтесь, что вы целитесь туда, куда целились раньше. Иначе вы можете подстрелить другого человека, что будет плохой новостью для вас, и очень плохой для него.
Группы докеров начали рассредоточиваться, занимать позиции в переулках между складами, за грудами ящиков, на углах зданий и на разных уровнях многоэтажных ангаров и бетонных строений, обращённых к морю.
— Пошли, пошли, — Андрей привёл отряд в тень грузового крана и приказал рассеяться и укрыться среди ближайших огромных металлических опорных колонн и грузовых контейнеров.
— Сэр? — окликнул его один из докеров.
— Меня зовут Андрей, и я это уже много раз говорил. Но да, в чём дело?