Скоро я покину Индию -Иннндхию, не увижу больше улиц с велосипедами и навьюченными сеном верблюдами, тупиков, где сидят на корточках женщины в черных покрывалах - недвижные, точно тумбы, истуканши.
Резкий порыв ветра задирает ветки акаций, которые свисают со стен, корчатся горбунами.
Вчера или завтра, но только не сегодня. Хемлок удивляется, что самолет все-таки взлетает: поразительно, что из Индии можно вырваться живой. Странная уверенность, что в этой стране нужно умереть, а ты вдруг спасаешься в самый последний момент - а very short shave indeed[250]. В других местах опасность - это всего лишь опасность, но в Индии она усиливается неведомыми факторами.
Сколько неведомых факторов, загадок, тайных связей! Ровно через год, день в день, после смерти Августы Фулхэм землетрясение до основания разрушило Петреллу, а грозившая и поучавшая костяным перстом Смерть (ну да, «Venio sicut fur, beatus qui vigilat») низверглась в бездну вкупе со своей нескончаемой Пляской. Впрочем, какая разница - «до» или «после»? На первый взгляд, одно предшествует другому: голый череп Смерти убегает от плешивой Августы либо преследует Беатриче, так хорошо игравшую в мяч. Где же картины, фрески?.. Беатриче - давным-давно в палаццо Барберини (хотя, как известно, это вовсе не Беатриче). Юдифь и Олоферн нашли пристанище в дордонском замке. Пляску смерти угробили, обратили в пыль. Прах Мари-Мадлен - пепел ее портретов и ее останки - за три столетия развеялся по ветру, Августа истлела в красной аллахабадской земле.
Самолет проходит зону турбулентности. Хемлок представляет, как будет грустить после приезда (но ведь X. еще не в таком уж кошмарном состоянии), воображает свое горе и свою радость: она входит в квартиру, спускается в гробницу, где полумертвый цепляется за живого и плачет.
Хемлок вздыхает и откидывается на спинку - Акинов закрывает книгу.
Самолет качается. Для нарушения зрительного равновесия достаточно оконного стекла, листика под дождем. Невесомость упраздняет всякую длительность, всякое развитие, а также всякое вырождение, и за падением немедленно следует подъем. Икар погружается в пучину - словно метеор, обращенный вспять в центральном хаосе, дротик, насквозь пронзивший ядро Земли, он поднимается из морского ила к сине-зеленому блеску, к белым брюхам акул, воскресает в другом полушарии и выпрыгивает из моря навстречу палящему солнцу.
***
Генри Кларк немедленно обратился к вице-королю с просьбой о помиловании и подал апелляцию самому Георгу V[251], но ходатайство было отклонено. Отправленную лично его величеству телеграмму постигла та же участь. 26 марта 1913 года лейтенант Кларк, единственный офицер Индийской армии, когда-либо приговоренный к казни, мужественно встретил смерть и искупил на виселице свои преступления. Все вели себя сдержанно, даже скованно, как и требовала чрезвычайная ситуация. Кларк спасся от позора безымянной могилы и был похоронен на воинском кладбище Агры - в присутствии детей, нескольких друзей и войскового священника.
Кружась в раскаленном добела небе, вороны и грифы донесли это известие до аллахабадской тюрьмы. Проникнув сквозь стены, оно просочилось в канцелярию суда, в коридоры и в ту комнату, где тюремщики пили чай.
— Вот и все, - просто сказала миссис Джэксон, принесшая Августе обеденный котелок.
Та не ответила. На корсетном шнурке качалась кукла с вывернутыми внутрь ступнями. Теперь уже больше ничего не изменить.
Августа тяжело дышала, округлив рот, точно выброшенная на берег рыба. Схватившись за решетку, она сильно обожгла пальцы, и на покрасневшей коже вскочили волдыри. Незачем было подходить к окну, ведь на улице - раскаленное пекло: адская жара начиналась в марте, бушевала весь апрель и достигала яростного пика в июне. Вода в кувшине была горячая и затхлая, отвратнее прокисшего бульона, и в ней плавали козявки. От стульчака исходило неслыханное зловоние.
Всякий раз, входя в камеру, миссис Джэксон замечала, что Августа лежит на тюфяке и тяжело дышит, разбросав руки и ноги, - одутловатая и сальная, с утонувшими в темно-фиолетовых кругах глазами и вздувшимся от «паучьей болезни» бурдюком живота.
— Вам нехорошо? - с неясной тревогой спрашивала тюремщица.
Августа почти не откликалась. Из-за беременности и водянки она перестала влезать в платья и носила теперь выцветшие, редко стиравшиеся рубашки, которые облепляли тело влажными складками. Но временами, с упрямым и таинственным видом, Августа надевала поверх несвежей рубашки уже посеревший от грязи корсаж, которым очень дорожила по одной лишь ей известной причине. То была большая блузка из бледно-розового шелкового муслина, с кружочками из тисненого бархата и множеством ажурных плиссе, окружавших широкий гипюровый ворот. Этот ворот в виде железного ошейника украшали узоры из переплетающихся кораллов. Приглядевшись, можно было заметить, что орнамент состоит из листвы, кервеля, возможно, дудника или даже цикуты. Это и в самом деле было утонченное изображение цикуты: ниспадающие листья с острыми зубчиками игриво перекрывали друг друга, изогнутые крепкие стебли и зонтички на длинных черенках преображались в накиды и швы. Августа гладила корсаж маленькой рукой с обгрызенными ногтями.
251
Георг V (1865 - 1936) - король Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии с 1910 г.