Секунд семь он смотрел на него и, как мне показалось, улыбался. Затем плавным движением вернул альбом Кембриджу.
– Понимает, негодяй! – засмеялся Кембридж и спрятал альбом в папку. Слон не спеша развернулся и ушел на другую сторону площадки.
– И все-таки зачем нам искусственный слон? – вслух подумал я.
И тут я буквально кожей ощутил за спиной чье-то присутствие. Я оглянулся и увидел сзади Непредсказуемого. Он в упор смотрел на меня. Голова Карла была слегка наклонена вбок, а его птичье лицо выражало едва уловимую озадаченность. С таким видом петух смотрит на червяка, перед тем как его склевать.
Я понял, что он понял, что я понял.
– Добрый вечер, Карл Карлович, – сказал я.
Карл посмотрел на небо, втянул носом воздух и, послюнявив палец, поднял его вверх.
– А в самом деле, исключительно добрый вечер, – сказал он. – Давно не видел таких добрых вечеров. Значит, вы знакомы? – Он перевел взгляд на Кембриджа.
– Да, – вызывающе сказал Кембридж. – Мы вместе учились в школе.
– В какой? – быстро и заинтересованно спросил Карл, будто этот вопрос имел первостепенное значение.
– В девятой.
– А вот это уже серьезно… Это меняет… Я не предусмотрел, – забормотал Карл. – Тихон Леонидович, вы ко мне завтра зайдите. Впрочем, вам так и так придется зайти.
– Хорошо, – сказал я. – А…
– Слоники приносят счастье, – сказал Непредсказуемый и начал исчезать в своей обычной манере.
Нам казалось, что он еще здесь, а его уже не было. Потом нам стало казаться, что его уже нет, но голос был слышен.
– Только непременно с задранным вверх хоботом. Слон трубящий… Только трубящий слон приносит счастье. О чем бишь он трубит?
Но мы не расслышали, о чем он трубит. Карл исчез совсем.
– С вашим начальником не соскучишься, – сказал Кембридж. – Ладно, вылеплю я вам натурального слона.
Хеопс провожал нас долгим взглядом. Он стоял у своего домика и помахивал хоботом. Глубокие морщины пересекали тело Хеопса. Я заметил, что он сильно постарел с тех пор, как я увидел его впервые.
Поздно вечером мне позвонил Карл.
От неожиданности я потерял дар речи и старался не дышать в трубку. Нечего и говорить, что до этого Карл никогда мне не звонил.
– Тихон Леонидович, я слышал, что вы неплохо знаете животных. Свинок морских разводили, не правда ли?
«Откуда он знает?» – подумал я, но не ответил. Ладонь с трубкой вспотела.
– Вы мне не скажете – бивни бывают у слонов обоего пола или только у самцов?
– Да, – выдавил я из себя.
– Что – да?
– У всех, – сказал я.
– Вот как? Значит, надо заказывать в отделе главного механика. Я думаю, они выточат. Вот только какой материал взять?
– Слоновую кость, – сказал я.
– Чудесно! Я так и думал, – воскликнул Карл. – Благодарю вас, вы мне очень помогли. Спокойной ночи… Кстати, будет лучше, если окружающие вас люди не станут проявлять излишнего интереса к слонам.
«Следовательно, я должен помалкивать, – подумал я. – Хорошо, я буду молчать. И все же – зачем слон? Использовать его вместо подъемного крана нерационально, а других применений слону я не вижу».
Перед сном я перелистал все книжки, где упоминалось о слонах, но ничего полезного не нашел.
Слоны отличались от других животных силой и сравнительно высоким уровнем интеллекта. Они не могли заменять навигационные приборы, работать под землей, под водой и в космосе, не могли брать след, искать мины, полезные ископаемые и детей в доме, охваченном пожаром. Слоны не давали мяса, молока, шерсти.
Правда, они давали слоновую кость, но ведь Карл собрался делать бивни Нефертити из той же слоновой кости. Так что и это отпадало.
Слоны ничем не могли помочь прогрессу… За что же нам заплатят три миллиона рублей?
Я заснул, мучимый неразрешимостью загадки.
Отдел координации
Несколько дней я жил, ощущая себя паршивым ренегатом. Я один в нашей группе знал, что мы делаем.
Ребята уже забыли о нижней части ствола и осторожно называли цилиндр «и з д е л и е м» или просто говорили «э т о».
– Ты рассчитал это на изгиб? – спрашивал Андрюша.
– Да оно, вроде, не должно гнуться, – отвечал Мыльников.
Если бы они знали, что это – слоновья нога!
На следующий день после встречи с Непредсказуемым в зоопарке я пришел к нему в приемную и попросил секретаршу доложить. Я помнил о вызове.
– Карл Карлович в исполкоме, – сказала она. – Его сегодня не будет.
«Хорошо… вызовет сам, если надо», – подумал я и больше в приемную не спускался.
Через неделю Андрюша ворвался в лабораторию после обеденного перерыва в крайнем возбуждении.
– Тихон, – заорал он. – Ну ты даешь! Одно слово – Тихон! Тихарь! Ловко ты все устроил. А еще товарищ и друг! Некрасиво с твоей стороны…
Он сплюнул от возмущения и уселся за коленный сустав Нефертити.
– В чем дело? – спросил я.
– Не прикидывайся, – строго сказал Мыльников.
– Ребята, что случилось?! – взмолился я.
– Ну и тихарь! – покачал головой Андрюша.
– Ты приказ не читал? – спросил Мыльников.
– Какой приказ?
– Пойди почитай. Почитай…
Сломя голову я кинулся на второй этаж к доске приказов.
Там висел свеженький листок папиросной бумаги, на котором было написано:
«Ой! – крикнул мой внутренний голос. – Не надо… – прошептал он. – За что?»
Рядом стояли незнакомые сотрудники с других этажей. Они читали приказ.
– Карл мечет икру, – сказал один.
– А кто этот Первозванский? – спросил другой.
– Черт его знает! Видно, ловкий парень. Из конструкторов в начальники отдела…
– Да… везет же людям!
– В струю попал…
Я бочком отошел от доски и побрел в приемную Карла. Секретарша, взглянув на меня, сказала:
– Проходите в кабинет. Карл Карлович вас ждет.
Это меня уже не удивило. Я чувствовал, что в скором времени под руководством Непредсказуемого совсем разучусь удивляться. Собственно, так оно и вышло.
Карл встретил меня, будто ничего не случилось. Он сообщил, что отдел у меня будет совсем небольшой – три человека. По существу, группа.
Однако для повышения веса Карл решил дать группе статус отдела и подчинить лично себе. Нам выделили комнату на десятом этаже. Карл вручил мне штатное расписание. Там было три должности, не считая моей: инженер-экономист, инженер-программист и секретарь.
Рядом с должностями стояли незнакомые мне женские фамилии.
– На вас ложится большая ответственность, – сказал Карл и подвел меня к голубой занавеске на стене.
Он раздвинул шторки и под ними обнаружились две схемы. На первой был изображен контур слона, разделенный линиями на части. Это было похоже на схему разрубки говяжьей туши, которую можно видеть в мясных отделах гастронома. Каждая часть была снабжена номером. Соседний лист занимала блок-схема «Нефертити». Здесь уже части слона изображались системой прямоугольников со стрелками между ними. В каждом прямоугольнике стоял номер отдела или лаборатории, ответственных за орган.
На прямоугольнике, обозначавшем левую заднюю ногу, я увидел номер своей родной лаборатории.
– Я ценю догадливых людей, – сказал Карл. – Насколько мне известно, в КБ имеются три человека, представляющих характер работы в целом. Это я, главный инженер и вы. Сейчас мы заканчиваем рабочее проектирование и приступаем к монтажу и отладке отдельных органов. Вы сами понимаете, что в процессе сборки всего устройства возможны всяческие неувязки и рассогласования. Ваш отдел должен координировать работу других отделов, чтобы мы смогли в кратчайшие сроки смонтировать машину и провести испытания.