Повторяю: не беспокойтесь. Для моей резиденции построили каменный склад для продуктов и кухню, скоро мы выстроим зал и донжон. В любом случае до конца года я освобожусь. В этом году я буду с вами, и мы сможем вместе поговорить о многом. Я очень этого хочу. Прошу вас, заботьтесь все больше о юном принце [Цурумацу]… (Письмо кНэнэ, 14 мая 1590 г.)
Тем не менее, правда, для молодой женщины в военной жизни нет ничего увлекательного:
Я не получил от вас в эти дни даже крохотного письма, и мне грустно; вот почему я сейчас пишу…
Повторяю: я давно не получал от вас письма, мне грустно, и я вам пишу. Я с нетерпением жду ответа. Здесь пока идет бесконечный дождь, и дороги плохие. Я уже взял сотню замков, оставив в руках врага только пять в восьми провинциях. Эти пять замков прислали мне петицию со словами: «Теперь, когда вы наконец подавили Одавара, вы пощадите нам жизни?» Но я отдал строгие приказы, чтобы те, кто мне противился, были наказаны. Тогда никто не сможет устраивать заговоры. Я скоро пришлю к вам счастливые вести
В конце концов Нэнэ была вынуждена использовать весь свой авторитет, чтобы побудить Ёдо ехать. А тем временем Хидэёси устроил представления театра но, лагерем завладели купцы, музыканты и фигляры, внося в теплые вечера конца весны очень желанное оживление. Демонстрация? Нет, умный прием, чтобы деморализовать осажденных, чьи запасы уже неумолимо таяли изо дня в день, пусть даже крепость, как это и было, оказалась снабженной очень хорошо; предполагалось произвести впечатление и на баронов Северо-Запада, безмолвно наблюдавших и готовых присоединиться к победителю.
К концу июня осажденные уже стали проявлять признаки усталости. Чтобы еще больше подорвать их моральный дух, Хидэёси использовал романтическую, хоть и классическую хитрость, по крайней мере, известную в литературе, — мираж. Под величайшим секретом и после долгой подготовки он велел возвести за одну ночь напротив крепости Одавара силуэт замка, но только имитацию, вырезанную из белой бумаги, цвет которой и легкое дрожание на ветру усиливали эффект ожившего сновидения. Может быть, кампаку действительно наделен сверхъестественными силами, позволившими одним махом создать этот «замок одной ночи» (итиядзе)! Эта выдумка, за появлением которой последовала мощная атака с интенсивным мушкетным огнем, наконец привела к началу переговоров: в начале июля 1590 г. замок Одавара перешел под командование сына Удзимаса. Последний, оставшись непримиримым, не появился; он получит приказ покончить с собой, и у него не останется иного выхода, кроме как подчиниться. Но представлял ли он себе приятную семейную игру, которую Хидэёси и случайности переписки устроят с его наследием, во всей ее неприкрытой жестокости?
Я очень счастлив, что получил ваше письмо. Юный принц, О-Химэ и Кинго прислали мне [приношение, делаемое родителям по случаю буддийского праздника урабон], и порадовался, пожелав всем долгой и счастливой жизни. В частности, юный принц [Цурумацу] прислал мне 50 золотых монет, завернутых в великолепную сумку; полагаю, что, когда с вами посоветовались, вы решили покрыть ее позументом. Одавара пал, и головы Удзимаса и Муцу-но ками (Удзитэру) были отправлены в Киото, куда они несомненно прибудут раньше этого письма. Поскольку головы Ходзё прибыли ко мне в тот же день, что и деньги юного принца, я роздал по монете людям, присутствовавшим в моей штаб-квартире, и был тем очень счастлив.
Повторяю: надеюсь покинуть Аидзу 12-го… Будьте уверены, что в сентябре я обязательно прибуду в Киото. Вот почему я уже отослал Ёдо в Киото (Письмо к Нэнэ, 12 июля 1590 г.)
Оставалось только вернуться в замок Осака — как раз завершенный, — что Хидэёси и сделал как триумфатор.
Бароны Севера — семейства Датэ, Сатакэ, Уцуномия — подтвердили свою верность, которую уже изъявили в конце осады, как только стало вполне понятно, куда дует ветер победы. Хидэёси стал хозяином Хонсю. Но он понимал, чем обязан помощи либо спокойствию своего соперника и друга Токугава Иэясу: чтобы вознаградить последнего за то, что тот не встал на сторону Ходзё, с которыми был связан, и чтобы удалить его от центра, от столицы, где тот мог играть опасную роль, он отдал Иэясу основную часть Канто — восемь провинций. Тем самым Иэясу стал богаче Хидэёси, но держался в стороне, в то время как его бывшее поместье в земле Овари составило счастье верных спутников Нобунага и Хидэёси, — в большей степени, чем когда-либо, была важна осторожная политика перераспределения ленов (кунивакэ).