Хидэёси поселился там в апреле 1592 г. Тем не менее он испытывал озабоченность: ни природная красота этих мест, ни море, открытое в мир, ни успех архитектурного замысла, созданного и воплощенного всего за несколько месяцев, не могли его развеселить. В противоположность тому, что бывало раньше, и к его большому удивлению, он с величайшей неохотой покидал столицу, расставался с радостями своего огромного дома, с очаровательной непосредственностью Ёдогими, матери бедного маленького Цурумацу, чье имя, составленное их двух знаков доброго предзнаменования — «аист» и «сосна», — должно было защитить его от всех бед. Его не покидали мучительная печаль, ощущение гибели надежд, образ ребенка, препорученного теперь только Дзидзо — доброму божеству, которое покровительствует ему в ином мире. Чтобы сохранить последнюю связь, Хидэёси заказал маленькую статую своего сына: установленная в Киото, в Мёсиндзи, на корабле с колесиками — возможно, любимой игрушке ребенка, она оставалась единственным отблеском его жизни. И природа тоже отвернулась от несчастного отца — более чем когда-либо он чувствовал усталость; его аппетит стал переменчивым, и настолько, что он никогда не упускал случая пожаловаться на это в письмах, которые регулярно посылал супруге. Более того: его зрение ослабло! Но не к лучшему ли это было? Он не так замечал седые волосы, постепенно покрывавшие голову.
Хуже было то, что ему не желал подчиняться внешний мир. Корейцы прикидывались, что ничего не слышат, и совсем не спешили способствовать прохождению японских войск. Правда, последние выглядели грозно: в целом 150 тысяч человек как минимум было поставлено под командование Кониси Юкинага и Като Киёмаса, а перевозила их огромная флотилия под началом Куки Ёситака и Тодо Такатора; каждая приморская провинция должна была поставить два больших корабля с лена, дающего 10 тысяч коку дохода; города и деревни направляли моряков из расчета десять человек на сто домов. И это не все. Люди и строительные материалы должны были сосредотачиваться в Осаке. Богатым феодалам с годовым доходом более 100 тысяч коку было предлржено построить по три больших корабля и по пять среднего размера. Хидэёси выделил необходимый денежный аванс и позже оплатил из него то, что оставалось.
Так в конечном счете собралась эта «армада» — по сути тяжелые барки или галеры с лопатообразным рулевым веслом и внушительными надстройками, увенчанными дополнительным парусом, который помогал работе гребцов; в целом эти суда были маневренными и быстрыми в хорошую погоду, не боялись мертвого штиля, но малейший шторм создавал для них угрозу.
Тем не менее операция развивалась как нельзя лучше. Кониси Юкинага без затруднений достиг Пусана на южном побережье Кореи, а через три недели дошел до Сеула. Возможно, и это было единственной тенью на блистательной картине, он не обращал достаточно внимания на то, что творилось вокруг него: на выжженную землю, на опустошенные города, гигантские груды пепла, где японские солдаты не могли заметить ни живой души. Но войска только что провели успешную высадку; за ними следовала интендантская служба — хорошо организованная, она включала в свой состав даже португальского переводчика, — и Юкинага шел своим путем.
Окопавшийся в своем замке Нагоя, обещая приехать, но постоянно откладывая день отъезда, Хидэёси ликовал: он назначил губернатора Сеула — Укита Хидэиэ, сына феодала, которому он дал приют после смерти отца и которого только что женил на своей приемной дочери. Полностью удовлетворившись внешним видом событий, действительно ли он намеревался выйти в море и направиться в Корею, а потом в Китай? Он громогласно объявил о победе. Первой он уведомил об этом любимую мать:
Я возьму Китай к сентябрю… Тогда я буду счастлив принять церемониальное облачение, которое Вы соизволите мне преподнести на праздники конца сентября в китайской столице… Как только я возьму Китай, я отправлю к Вам гонца
Потом (в мае 1592 г.) он пишет, может быть, самое знаменитое из своих писем, адресованное его племяннику, приемному сыну и преемнику на посту кампаку — Хидэцугу:
1. [Вы] не должны ослаблять приготовления к походу. Отплытие произойдет в январе или феврале следующего года [1593].
2. Столица Кореи пала 2 числа сего месяца [май 1592 г.]; таким образом, пришло время пересечь моря и поставить Великих Мин [китайских императоров] под наш контроль. Я желаю, чтобы Вы пересекли море, с тем чтобы стать кампаку Китая.