— Именно так, — ответила она.
— Что? — закричал я. — Что с ним?
— Он умирает, сэр.
Я посмотрел на окружающий нас туман и неожиданно потерял ориентировку. Рассеянный свет газового светильника, казалось, лился со всех сторон. Чувство расстояния пропало. Повернувшись в одну и другую сторону, я никак не мог понять, куда идти.
Сержант Фелпс сделал шаг ко мне и миссис Хадсон.
— Сюда, доктор. Я договорился с возницей. Нельзя терять ни минуты.
Я слушал стук копыт лошади, везущей наш кеб по наполненному туманом городу. Понимая, что означала бы для Скотланд-Ярда, для Лондона и для всей Британской империи потеря Великого детектива-советника, я все же не верил в такую возможность. Одна, и только одна мысль переполняла меня: я нужен Холмсу.
— Итак, миссис Хадсон, — произнес я, пытаясь успокоить самого себя, — мне нужны факты о болезни, одолевшей Шерлока Холмса.
Она кивнула.
— Прошу изложить их ясно и коротко, — попросил я, вспоминая манеру самого Холмса.
Она сложила руки и опустила взгляд.
— Было так. В течение недели после вашего отъезда все шло как обычно. Он только убегал в любое время дня и ночи из квартиры, гоняясь за преступниками. Потом он стал жаловаться мне на мои блюда, говоря, что я подала ему испорченный бифштекс. Желудок у него болел все сильнее. Я бы не стала говорить этого никому, кроме врача, но сначала у него было расстройство желудка, потом затруднения… — пробормотала она почти шепотом.
— Так, слушаю вас, миссис Хадсон, что потом?
— Потом я все время видела, что он прижимает руки к животу. Он ел все меньше и меньше, пока не перестал совсем принимать пищу. Я пробовала давать ему сухарики и готовить питательный бульон. Но единственная вещь, от которой он не отказывался, — это чай с сахаром и лимоном. Я старалась как только могла и постоянно подкладывала эти смешные веточки в камин, а пару тлеющих веточек ставила в металлическую чашу, чтобы избавиться от клещей. Он переставил чашу к своей кровати. Он не из тех, кто жалуется, но я слышала стоны почти всю ночь. Это ужасно. У него сначала болел живот. Потом боли перешли на ноги, на руки и на плечи. Теперь он лежит в кровати и настолько ослаб, что не может подняться и вряд ли способен сегодня думать о своих расследованиях.
Когда наконец мы остановились у двери дома 221Б по Бейкер-стрит, я выпрыгнул из повозки, ринулся наверх и ворвался в квартиру. Гостиную освещали только отблески камина.
Ужасный запах тухлых яиц наполнял квартиру, но мне было недосуг определить его источник. Я шагнул в спальню Холмса и увидел его высокую фигуру, вытянувшуюся в кровати. Его изможденное лицо было мертвенно-бледным, а его руки напоминали кости скелета.
— Я должен устроить вам нагоняй, Холмс, — сказал я.
Он слабо кивнул, и я приступил к осмотру. Я поднял его верхнюю губу и увидел темную линию вокруг рта у края десен. Я вытянул его правую руку прямо, и кисть руки безвольно упала. Пальцы дрожали от напряжения, но он был не в силах поднять кисть.
Неожиданно послышался голос сержанта Фелпса.
— Послушай, а ты что здесь делаешь?
Отведя глаза от Холмса, я увидел в гостиной кроме миссис Хадсон и сержанта Фелпса оборванного нечесаного малого. Подросток шагнул из тени у стола, на котором Холмс хранил свои реагенты и химическую посуду. Он тащил большую бутыль, наполненную темной жидкостью с клубящимся в ней черным осадком. Сержант Фелпс направил ему лампу прямо в лицо, и глаза юного незнакомца расширились.
Неухоженный малый пробормотал:
— Так он велел сделать. Мистер Холмс прошептал распоряжение, а я только исполняю сказанное им.
— Этот уличный оборванец крутился здесь вокруг, — сказала миссис Хадсон. — Я прогнала его, так он опять вернулся.
— Это один из нарушителей с Бейкер-стрит, — сказал я сержанту. — В особых случаях Холмс использует этих пострелов по всему городу как глаза и уши.
— Что ты тут делал, малыш? — спросил сержант.
— Примерно полчаса кипятил уксус в красно-белом чайнике. Потом вылил варево в эту смешную стеклянную штуку. Он сказал смешать дрянь, которую называл сульфидом железа, с этим жидким. — Мальчик указал на бутылку с надписью «Acidum Hydrochloricum». — Получился вонючий газ. Я нацепил на горлышко бутыли резинку, — он показал на шланг, — и конец сунул в смешную стеклянную банку с уксусом. Из того конца резинки пошли пузыри, и все в банке стало черным, как ночь.
Трясущимися пальцами Холмс махнул мне перед своим лицом и, когда я наклонился, прошептал на ухо. Я резко поднялся.
— Сержант, — произнес я, — дело раскрыто.
Для разгадки необходимо прежде всего ответить на три вопроса: