— Я тоже боюсь, Дмитриева, понимаешь? — Дмитрий Николаевич потянул мою резинку на волосах вниз, распуская хвост и запуская пальцы в волосы. Невольно захотелось закрыть глаза и запрокинуть голову.
— И я жутко боялся, что потеряю тебя. Что тот разговор был точкой.
— Никаких точек, — улыбнулась я. — И еще, Дмитрий Николаевич, умоляю, не увольняйтесь, Исаева никому не расскажет!
— Дмитриева, с чего ты взяла, что я увольняюсь? Кто тебе сказал такую глупость?!
— так как в глазах Лебедева отражалось искреннее непонимание, я мысленно прокляла Женю, который сейчас, я готова поклясться, наверное, тихонько посмеивается своей божественной шутке.
— Никто, — ответила я, но потом все же призналась: — Маленький минус упырю.
Со стороны двери послышался робкий, но при этом достаточно настойчивый стук. Видимо, мы исчерпали свой лимит времени, и Марина Викторовна вернулась обратно. Я отошла от двери, все еще держась за рубашку Дмитрия Николаевича, потому что казалось, если я отпущу его, он просто растает в воздухе.
— А зачем тогда столько коробок? — все же спросила я, мельком заметив, что в лаборантскую заходит Марина Викторовна.
— Занимаюсь альтруизмом, — Лебедев указал рукой на вошедшую преподавательницу, которая скрестила руки на груди. — Марина Викторовна попросила помочь…
— Ребятки, мне очень надо книги перенести, давайте, Дмитрий Николаевич, вы мне поможете, а потом уже… — она бросила выразительный взгляд на мою руку, которая все еще держалась за синюю рубашку, и я нехотя разжала пальцы. Как и следовало ожидать, химик не растаял, но отойти чуть в сторону от него все-таки удалось с трудом.
— Как насчет исправить двойку? — негромко поинтересовался Лебедев.
— Вы мне так книги предлагаете потаскать?
— А очень хочется? — усмехнулся химик. — Иди в класс, будешь контрольную писать.
— Война войной, а обед по расписанию, — Марина Викторовна, стоя чуть в стороне, все-таки не удержалась от едкого комментария.
Расположившись на своем излюбленном месте за первой партой, я, вникая в условия заданий контрольной работы, на несколько мгновений даже успела пожалеть, что зашла в лаборантскую. Либо Дмитрий Николаевич за пропущенные мною уроки успел пройти с классом несколько новых тем, либо он не поскупился и выдал мне, как всегда, личный вариант контрольной работы.
Так что, подперев голову рукой и смирившись с очередной насмешкой судьбы, я старалась сосредоточиться, чтобы исправить эту дурацкую двойку. И выходило у меня из рук вон плохо. Таскающий коробки с книгами Дмитрий Николаевич то и дело встречался с моим обреченным взглядом, и мне казалось, что в этот момент его лицо светилось каким-то особенным злорадством. Хорошо, что хоть где-то в жизни есть стабильность. И когда настроение уже было готово разместиться где-то в районе плинтуса, на телефон внезапно пришло сообщение. Возможно, Женя — не такой уж и мерзавец, каким кажется.
«Твоя мама разрешила тебе провести сегодняшний вечер в моей компании. Я обещал доставить тебя домой поздно, но в целости и сохранности. Наслаждайтесь».
Зная, с кем я имею дело, я не спешила осыпать этого самовлюбленного барана благодарностями и решила сразу расставить все точки над i.
«И с чего же такая щедрость?»
«Хочу заранее расположить к себе своего будущего руководителя».
Аня по поводу таких неожиданных подарков всегда говорила, что за них надо будет либо платить, либо расплачиваться, но я, посчитав, что Евгений свои планы вряд ли намерен менять, подумала, что все-таки следует воспользоваться этой неожиданно свалившейся на мою голову свободой. Дмитрий Николаевич к поступку Жени отнесся скептически, но все же признался, что снова готов «поставить упырю маленький плюсик».
Если честно, то я уже не раз задумывалась, как же удивительно устроен этот мир и как события, на первый взгляд, абсолютно не имеющие друг к другу никакого отношения, могут прямо или косвенно влиять друг на друга. Можно бесконечно рассуждать на эту тему, называть все это заумными терминами или же красивыми словами, типа эффекта бабочки, о котором я уже как-то упоминала. Но по дороге к остановке «АТС», на которой меня подхватил Дмитрий Николаевич, у него дома, на кухне, завороженно глядя, как он торопливо и при этом удивительно аккуратно нарезает картошку, я вдруг поймала себя на мысли, что если бы не Женя, то всего этого сейчас бы не было. Странное чувство, когда ты осознаешь, что все, абсолютно все в твоей жизни, хорошее и плохое, должно было случиться. Потому что иначе бы ты не смущалась от его внимательного взгляда, брошенного на тебя во время приготовления ужина. Ты бы не чувствовала себя на своем месте. Здесь и сейчас. Ты бы никогда в жизни не узнала бы, что такое счастье, если бы в один прекрасный день не поняла бы, что потеряла его. Такое сладкое чувство, когда действительно веришь, что ты права.
Несмело привстав, я медленно и практически неслышно подошла к Лебедеву. Я протянула руку и легонько дотронувшись до татуировки на его спине, провела пальцами по ветвям дерева. Он не заметил меня, судя по тому, как напряглись его плечи. Повернувшись ко мне, Лебедев окинул меня серьезным взглядом, рефлекторно перехватив мою руку, которая поднялась наверх, изучая рисунок.
— Что она означает? — спросила я, когда Дмитрий Николаевич повернулся ко мне.
— Если честно, ничего, мне просто понравился рисунок, — Лебедев ухмыльнулся и закинул мою руку на свое плечо.
— Какой ты, Дмитрий Николаевич, простой и при этом до опупения загадочный! — выдохнула я. Но химик чуть отстранил меня, при этом все так же ухмыляясь.
— Это, пожалуй, самое точное определение, которое мне давали.
— Ты еще циничный, забыл? — заметила я и уверенно забрала из его рук картофелину и нож, положив их на столешницу. А затем, подойдя к нему вплотную, обвила шею руками и легонько поцеловала его губы. — Агрессивный. — Еще один поцелуй, чуть смелее. Дмитрий Николаевич, похоже, не ожидал от меня подобных действий. — Вредный, ехидный… — Следующий поцелуй я невольно задержала на его губах. Откуда во мне взялась эта уверенность, ума не приложу! Дмитрий Николаевич снова посерьезнел и сжал ладонями мои плечи. Прервав поцелуй и поймав на себе его потемневший взгляд, я на мгновение остановилась. Я никогда раньше не задумывалась, что там, за той самой гранью, которую так хочется переступить?
Я снова, теперь уже не так смело, потянулась к нему, чтобы поцеловать. Лебедев не стал препятствовать, на этот раз перестав наблюдать за моими действиями и закрыв глаза.
— Я надеюсь, ты отдаешь себе отчет в своих действиях? — тяжело выдохнул он, и его горячее дыхание обожгло мои губы.
— Я сейчас должна сказать что-то вроде «да, более чем», — прошептала я.
— Ну так скажи, — прошептал химик и его руки обхватили меня крепче, прижав к себе. Его поцелуи были и жадными и трепетными, будто он не мог надышаться ими… — Скажи, что ты понимаешь, что делаешь.
— Дмитрий Николаевич, вам поболтать приспичило?
Моя усмешка стала практически точкой кипения. После этих слов химик больше не сдерживал ни себя, ни свои эмоции. Он, как и я, наслаждался каждым мгновением, которым нам посчастливилось обладать. Мы не знали, какой еще сюрприз нам приготовит судьба, но в одном мы и теперь уверены наверняка: больше мы друг друга не упустим. И пусть весь мир будет против нас, мы только крепче сожмем наши руки. Мы есть друг у друга. Здесь и сейчас.
А картошку в тот вечер мы так и не приготовили…
========== Глава 30. О пестрых бумажках и восторженных благодарностях. ==========
Любое стандартное проявление романтики всегда казалось мне глупым и до умопомрачения безвкусным. А уж по отношению к себе — попросту неуместным. Я никогда не ждала ни принца на белом коне или розовом пони, ни падающих с неба звезд. Еще с детства я была достаточно рациональным ребенком, чтобы думать о звездах исключительно с научной точки зрения, а о любви не думать вовсе. Но она, как и говорится в популярной песне, нагрянула как раз тогда, когда я ее совсем не ждала. Признаться, я даже не сразу-то идентифицировала, что это за чувство такое, бьющееся в груди пойманной птицей.