Она не солгала бабушке. Она, правда, старалась. Стать той, кого хочет видеть отец. Достойной наследницей. Но с каждым проведенным в офисе днем понимала, что напрасно тратит и свое время и тех людей, кого отец приставил к ней в наставники. Отец не понимал. Конечно, нет. Ведь Хиран справлялась. Она уже стала понемногу разбираться во всем, и если бы ей хватило сил, то она могла бы добиться успеха. Но как объяснить отцу, что ничего кроме безразличия это в ней не вызывает. И с каждым днем она чувствовала, что ее настоящую подменяет кто-то другой. Та, которая разбирается в бизнесе, та, кто носит другую одежду, все дальше отодвигая яркие краски своих прежних нарядов. Кто стягивает волосы в узел или косу, вместо того, чтобы оставить их свободно лежать на плечах. Кто садиться в машину с водителем, вместо того, чтобы сесть на свой скутер и поехать на рынок. Было так страшно, что эта Хиран исчезнет. Ведь у нее было так много. Эта Хиран вышла замуж, полюбила…
Надев простой сальвар-камиз, Хиран посмотрела на свое отражение. Подняла руку и провела по окрашенному синдуром пробору. Затем зажала в кулаке кулон мангалсутры, словно пытаясь найти силы или чтобы убедить себя, что все это было, все настоящее. Просто осталось далеко позади…
Зажмурившись, Хиран отошла от зеркала и села на кровать. А потом и вовсе откинулась на спину, равнодушно глядя в потолок. Она почувствовала, что по ее вискам катятся слезы. Но не придала этому значения. Она много плакала. Иногда даже не замечая. Потому что та боль, что вызывала слезы, стала привычной.
Она ждала его четыре дня. Своего мужа. А он так и не пришел. Чтобы простить ее или сказать «до свиданья». Ее слова стали последними между ними. Ей никогда не забыть его взгляд. Всего несколько секунд он смотрел на нее, а потом просто ушел. Хиран понимала, что большего и не следовало ждать. Она это заслужила. И поэтому попросила Аруна отвезти ее домой. Она так хотела увидеть его. Когда он ушел, ей стало трудно дышать. Ей надо было, просто было необходимо увидеть его. Своего мужа. Ей хотелось объяснить. Ей хотелось плакать на его груди. Ей хотелось сказать, что это не навсегда. Что если он немного подождет, то она вернется. Что никогда она не потребует от него больше того, что он может ей дать. Что как жена последует за ним повсюду. И если он хочет жить в квартире над гаражом, то она и ей будет домом. Что ни на одну машину в мире она не променяет свое место позади него на мотоцикле. Хиран хотела бы объяснить мужу, что ей надо уехать с отцом, чтобы взять на себя обязательства дочери, чтобы затем стать хорошей женой.
Глупо было полагать, что Колин захочет ее слушать. Что есть что-то, что он захотел бы сказать ей в ответ. Но она ждала. Ждала четыре дня в их доме. Отказываясь впускать Аруна и отца. А потом она сдалась. Потому что не за что было держаться. Потому что на четвертый день приехал Арун и сказал ей, что у него получилось дозвониться до Колина.
― Он не вернется сюда, Хиран. Он не вернется пока ты здесь. Я сказал ему, что ты в его квартире, а он попросил меня дать ему знать, когда ты уедешь. Он был в стельку пьян, Хиран. Не думаю, что он вполне понимал, что несет. Но может тебе лучше поехать ко мне. Ты можешь подождать у меня. Хиран? Открой мне! Я больше не могу позволить тебе оставаться тут. Уверен, у тебя даже еды нет. Поехали, мы вместе что-то придумаем.
Арун еще что-то говорил, но Хиран больше не слушала. Она взяла сумочку, проверила, на месте ли документы, обулась и открыла Аруну дверь. И поехала с ним. Но не для того, чтобы ждать. А для того, чтобы сесть на самолет следующим днем и улететь рейсом Нью-Йорк – Дели вместе с отцом. Улетела, оставив все до последней дупатты в доме мужа. Быть может, потому что ей просто были безразличны оставленные вещи, а может потому, что наивно надеялась вернуться.
И с каждым днем, после возвращения в Индию, Хиран все больше понимала, что Колин был прав, не пожелав видеть ее. И отец был прав. Она плохая дочь и плохая жена. Она не может в полной мере стать не той, ни другой. Она принимала одно неправильное решение за другим.