– Хотите у нас работать?
Мне нравится эта формулировка – «У нас работать». Не «со мной», а «у нас». И место мне нравится. А этот Григорий Олегович… На мой взгляд, слегка странный. Но, может, и я на его взгляд – тоже.
– Да.
– Только у меня одно условие.
Мне вдруг вспоминаются слова Альки. Что на эту должность хотят, вопреки устоявшейся традиции, женщину. И что-то мутное с увольнением предыдущего ИТ-директора. В голове мелькает рой мыслей с гипотезами от нашего «через постель» до заграничного харассмента.
Да ну. Да не может быть. Страха нет, но появляется спортивный азарт.
– Слушаю.
– Расскажите, как вы пришли в эту профессию.
А напугал-то, напугал! Это нормальный вопрос о собеседовании, можно было просто спросить безо всяких идиотских формулировок.
– У меня родители – ИТР-овцы. Отец инженер, мать лаборант. Папа меня паять в восемь лет научил, говорил, у тебя пальчики тонкие, давай, я туда не пролезу. Я с самого детства знала, что моя работа будет связана с тем, у чего есть клавиатура и мигающие огоньки.
– Ответ принимается. А давайте, кофейку бахнем?
Обстановка в кабинете неуловимо меняется. Я понимаю, что он мне уже почти нравится, этот Григорий Олегович. Правда, я не обольщаюсь. Я крайне хреново разбираюсь в людях. Нет, отработав пару лет плечом к плечу, я человеку в душу влезу безо всякого сопротивления с его стороны и буду знать про него все, потому что сам расскажет. Но с первым впечатлением я ошибаюсь, и делаю это фатально. Миша подтвердит.
Кофе приносят быстро. И под него я задаю встречный вопрос.
– А как вы пришли в профессию?
Он улыбается, складывает руки подушечками пальцев, постукивает.
– У меня вот, как видите, Инна Леонидовна, пальцы не очень тонкие. Да я и не стремился их засовывать туда, куда вы подумали.
Чувствую, щеки мои выполняют свою основную функцию – выдают мое смущение.
– Но как же тогда… – бормочу в чашку с кофе.
– Знаете, в юности я как-то прочитал про одно племя. Африканское, кажется, но не ручаюсь. Так вот там, когда женщина рожает, мужчина устраивается в соседнем шалаше и имитирует роды. Кричит, стонет и так далее. А когда рождается ребенок, его приносят отцу, и он принимает поздравление с тем, что родил ребенка.
– Какое безобразие.
Григорий Олегович улыбается. А я ловлю себя на мысли, что у него обаятельная улыбка. И даже мерзкая мохнатая гусеница над верхней губой не портит ее. А так, скорее, придает пикантность.
– Есть мнение, что мужчины где-то в глубине души завидуют тому, что только женщина может создавать новую жизнь.
– Да забирайте, мы не просили. Но только вместе с месячными, перепадами настроения и сиськами.
Он снова громко смеется, а я думаю о том, что он умеет какое-то колдовство, этот усатый гинеколог в кресле главного врача. Потому что слово «сиськи» я на собеседовании произношу впервые.
– В общем, я всегда хотел быть причастен к этому чуду. Пятнадцать лет оттрубил в роддоме. Знаете, сколько ребятни через эти руки прошло? – и, пока я снова смотрю на его руки, но уже с некоторым уважением, добивает меня. – Если что, тряхну стариной – потом и у вас роды приму, Инна Леонидовна.
Я давлюсь кофе так, что моему будущему шефу приходится вставать и хлопать меня по спине. Слава богу, бумаги на его столе не пострадали от того, что кофе у меня пошло носом. Мне протягивают бумажный платочек, а потом Григорий Олегович возвращается на свое место.
– Я ответил на ваш вопрос?
– Вполне.
– Тогда по рукам?
– У меня есть еще один.
– Ну-ка, ну-ка.
– Причина увольнения моего предшественника?
Григорий Олегович морщится. Вздыхает. Дергает ус. Увлекательная пантомима, но я стоически молчу.
– Уверяю, что с вами так не поступят.
Боже, какие средневековые тайны.
– Я хочу знать точную причину.
– Он уволился по собственному желанию.
– Но оно не было причиной.
Григорий Олегович смотрит на меня, прищурившись.
– Ладно. Все равно кто-нибудь да брякнет. Его застали за мастурбацией на рабочем месте. Если точнее, я и застал.
Охренительная вводная. Я судорожно осмысливаю полученную информацию, пока Буров допивает кофе. Неужели такое бывает? Дрочить на порнуху на работе?!
– Он что, даже не закрылся?!
Григорий Олегович фыркает в чашку с кофе.
Интересно, нет ли у Миши брата? До слез знакомый почерк!
– Эмн… – бормочу невнятно. Ну да, в главном Григорий Олегович прав – это история даже гипотетически не про меня. Но… Уф-ф-ф-ф… Пытаюсь представить, что бы сделала, я застав своего подчиненного за таким делом. Руку сразу утяжеляет виртуальная чугунная сковорода. Нет, это реально за гранью. Этот чувак даже Мишаню переплюнул. Потому что работа – это работа. Святое.