Почему-то захотелось вскочить с места, догнать ее и извиниться за свою жестокость. Но он так и продолжал сидеть за письменным столом в ординаторской, невидящим взглядом рассматривая пустоту перед своим носом.
Глава 3
Арианна решительно направилась по коридору прочь от ординаторской, пытаясь вспомнить, как вообще попала сюда, ведь в больничных переходах с непривычки можно легко заблудиться. А ей к тому же мешали бурлящие в крови злость и разочарование, досада и обида. А к ним примешивалось еще какое-то необъяснимое чувство позитивного характера. Щеки ее пылали, глаза сверкали, причем не только от гнева, но и от слез. Арианна вышла на лестницу и, спустившись на один пролет, остановилась у окна. Достав из рюкзака бутылку минеральной воды, она сделала несколько медленных глотков.
Свежая вода позволила ей немного успокоиться. Изначальное желание бросить все и сбежать отсюда как можно дальше ослабевало под воздействием разумных доводов, которые выдвигал холодный мозг хирурга. Все-таки Арианна была уже практически сформировавшимся медиком, а хирург никогда не должен терять спокойствия и самообладания. Он, напротив, должен иметь крепкие нервы и хорошую выдержку. Разум призывал Арианну подумать лучше. Ведь она пришла сюда, чтобы профессионально вырасти, а не для того, чтобы отдохнуть в приятной компании. И потом, Марцио был ее последней надеждой в спасении жизни матери. Пусть у него будет самый отвратительный характер в мире, но значение имеет только его способность вытаскивать людей с того света.
Сделав несколько глубоких вздохов, она, наконец, усмирила внутреннюю бурю. Нет. Сдаваться нельзя. Она не из тех, кто сдается. Что это за хирург, которой при первой же неудаче, как только операция пошла не так, как написано в учебнике, нервно бросил блестящий инструмент на кафельный пол и убежал из операционного зала? Надо сопротивляться, бороться, возвращать контроль над ситуацией, мыслить разумно, а не жить эмоциями.
«Мамма мия, а ведь при первом взгляде он вызвал у меня позитивные чувства! – подумала Арианна. – Хоть вид у него был изначально мрачный и суровый, но… почему-то сразу возникло ощущение, что ему можно полностью доверять. Внушает он какую-то уверенность. Мне он даже показался харизматичным, притягательным… И за десять минут моя зародившаяся симпатия успела перерасти чуть ли не в ненависть! Невероятно!»
– Синьорина, – остановила она шагающую по коридору молодую медсестру. – Как я могу найти кабинет руководителя отделения?
– Буквально за углом, – улыбнулась девушка.
– Спасибо, – поблагодарила Арианна.
Оказавшись перед уже знакомой дверью, она постучала и, услышав разрешение войти, повернула ручку двери.
– Ах, это ты! – заиграла на губах Томмазо улыбка. – А я-то думал, кто такой вежливый? Только между своими здесь стучать не принято. Некогда нам иной раз ждать, пока разрешат войти, ведь зачастую жизнь пациента висит на волоске и не ждет, пока мы будем соблюдать церемонии, – пояснил он. Потом улыбка сползла с его губ, а на лице появилось выражение озабоченности. – Что случилось?! Ты что, плакала?!
Арианна застыла. «Как он догадался?!» – в ужасе подумала она.
– Нет! Нет! – воскликнула она уверенно.
– Как нет?! У тебя тушь потекла! – сказал он, приближаясь к ней и заглядывая в глаза. Потом взял ее за плечи и пытливо посмотрел на нее. – Арианна, неужели Марцио уже умудрился заставить тебя плакать?!
– Нет! Ничего! – упрямо замотала Арианна головой. – Я просто немного перенервничала. Вы ведь знаете, эта ситуация с моей мамой… Я спросила его мнение… Наверное, подсознательно я ждала от него слов поддержки, хотелось услышать, что все будет хорошо… – вновь увлажнились ее глаза. – А он… даже надежду мне не подарил. Я просто немного расстроилась из-за этого.
– Понимаю, Ари… Но Марцио… Он такой… Он никого никогда не утешает и не уговаривает. Этим у нас занимается Анджело. Он общается со всеми пациентами, потому многие уверены, что именно он совершил чудо. Но верь мне, Ари, что Марцио сделает все невозможное в операционном зале. Он борется за жизнь любого пациента до последнего. Верь мне, он всего себя отдает в этой борьбе, – добавил Томмазо, обнимая девушку.
– Спасибо, Томмазо… – улыбнулась она грустно.
– Ты должна привыкнуть к этому. Да, у него отвратительный характер и черствое сердце. Но кардиохирург из него исключительный. Для тебя ведь важна последняя характеристика, верно?