— Но ведь правительства сменяются, сходят со сцены и исчезают, а страна остается. Мы знаем, что злоупотребления правительства часто пробуждают от спячки народ, поднимают его на борьбу. Так было во времена Испанского правления на Филиппинах, и можно не сомневаться, что такая же участь постигнет японский режим.
Тата Матьяс согласился, но с одной оговоркой:
— Если не повторятся прежние ошибки и если нынешняя молодежь осознает свое предназначение. Я не перестаю думать о богатствах Симоуна, которые падре Флорентино схоронил на дне Тихого океана. С тех пор они и лежат там.
Мандо рассмеялся.
— По-видимому, Симоун существовал лишь в воображении Рисаля.
Тата Матьяс скептически улыбнулся и покачал головой.
— Конечно, художественное произведение — плод фантазии писателя, — сказал он. — Но и «Флибустьеры» и «Не прикасайся ко мне» — романы исторические. В них описываются те времена, когда наша страна находилась под гнетом монахов. Если Рисаль дал своим героям вымышленные имена, то это отнюдь не значит, что самих персонажей он тоже придумал, а не взял из жизни. — Тата Матьяс перевел дух и продолжал: — Ты сомневаешься, что капитан Тьяго, отец Дамасо, Кабисанг Талес, Сиса, Мария-Клара, Элиас, философ Тасио, Исагани… и этот Ибарра, ставший Симоуном, — все эти люди действительно жили во времена, описываемые Рисалем?
— Нет, почему же, — уклончиво ответил Мандо, чтобы не раздражать старика.
— Если бы было иначе, то Рисаль не вызвал бы такую лютую ненависть со стороны своих врагов, В стране, изнывающей под гнетом чужеземцев, всегда находятся люди, которым не дорога честь родины, которые легко предают забвению прошлое своей страны, ее героев. Сейчас уже немногие помнят о героизме Лапулапу, Солимана, Дагохоя[7], Диэго Силанга и его жены Габриэлы[8].
Рисаль описал все, как было в действительности. Он был не только героем, но и пророком. Он сумел пересказать то, что свершалось на глазах нашего поколения, да и вы еще сможете убедиться в его правоте. — И, подумав немного, добавил: — Я уже не говорю о сокровищах Симоуна, вспомните, что сталось с казной революционного правительства девяносто шестого — девяносто восьмого годов? Они исчезли, как будто сквозь землю провалились после того, как пала Малолосская республика. Может быть, и эти деньги тоже спрятаны где-нибудь под землей. Посмотри, к примеру, что сделали с серебряными деньгами Коммонуэлса[9], когда оставляли Манилу японцам. Их потопили в Манильском заливе где-то неподалеку от Коррехидора. Вы, верно, уже слыхали, что дела у Японии плохи. Вот поэтому и задумал Ямасита[10] вернуть деньги, которые Япония потратила на Филиппинах. Это примерно столько же, сколько стоили все драгоценности Симоуна. Если какой-нибудь писатель опишет нашу действительность, будущие читатели тоже станут говорить, что нас выдумали.
Мандо внимательно смотрел на Тата Матьяса, пытаясь отыскать в нем какие-нибудь признаки старческого слабоумия, столь естественные в человеке, которому за семьдесят, но не обнаружил и малейшего знака. Старый революционер обладал ясным умом.
— Да, Мандо, если б мне было столько, сколько тебе, то я бы не колебался…
— В чем, отец?
— Я бы попытался отыскать богатства Симоуна.
Юноша удивленно взглянул на него.
— Да-да, попытался бы отыскать, — повторил Тата Матьяс.
— Но, отец… — прервал его Мандо, — ведь вы…
— Что я?
— Вы верите, что драгоценности Симоуна тот священник действительно бросил на дно моря?
Тата Матьяс понял, что хотел сказать Мандо.
— Отец Флорентино — это ведь не какой-нибудь вымышленный персонаж, — терпеливо пояснил он. — Это реально существовавшее лицо, филиппинский священник. Мой дед знавал отца Флорентино. А отец много рассказывал со слов деда о событиях, предшествовавших восстанию в Кавите…
Тата Матьяс напомнил Мандо историю праведного манильского священника, сына богатых и знатных родителей-филиппинцев, который поначалу и не думал быть священнослужителем, а намеревался жениться на своей прекрасной возлюбленной, но вынужден был подчиниться воле матушки, находившейся под влиянием архиепископа. Отец Флорентино пользовался всеобщей любовью и уважением. Однако очень скоро он ушел на покой и зажил в уединении, всячески стараясь избегать связи с филиппинскими священниками, которые, как выяснилось позднее, оказались причастными к восстанию в Кавите и были за это наказаны властями.
7
Франсиско Дагохой — предводитель крестьянского восстания 1744 года на острове Бохоль, в результате которого было создано независимое правительство, сохранявшее контроль над всей территорией острова до 1828 года.
8
Диэго Силанг — почтальон, предводитель восстания 1762 года в Южном Илокосе. После гибели Силанга от руки предателя восстание возглавила его жена — Мария Хосэфа Габриэла (филиппинская Жанна д’Арк).
9
Коммонуэлс
10
Ямасита — главнокомандующий японской оккупационной армией на Филиппинах во время второй мировой войны.