Ни мне, ни Гневко бугай крайне не понравился. Даже не из-за того, что был здоровым, а потому, что пахло от него… Не то — псиной, не то потом. Чего проще: сходи да помойся — вода-то рядом. Еще нам не понравилась здоровенная, под стать смотрителю и на вид едва ли не каменная, дубина.
— Мостовые давай. С всадника — один фартинг!
Бугай требовательно протянул лапу, покрытую жесткой, как у кабана, шерстью.
«Справедливо», — рассудил я, вытаскивая кошелек. Содержать каменный мост стоило немалых денег. Прижимистые пейзане предпочитали каждую весну поправлять покосившиеся сваи, перекрывая их сырыми бревнами и застилая кривыми жердями, нежели платить мастерам-каменщикам за выбиваемые водой камни.
Я достал из кошелька монету, но вместо медяка вытащил талер. Только собрался поменять, как детина ухватил с моей ладони серебро и сунул куда-то за пояс. Потом посторонился, давая проход.
— Э, парень, постой, — забеспокоился я. — Извини, дорогой, ошибка вышла. Ты у меня талер взял вместо фартинга. Давай поменяю. Или сдачу гони!
— Хе-хе-хе! — засмеялся гоблин мелким смешком, непривычным для такого крупного тела.
Помахав дубиной, едва не зацепив гнедому нос, сделал правой рукой неприличный жест.
— Значит, деньги мои ты зажилил? — уточнил я на всякий случай.
— Хе-хе! — заблеял детина и повторил жест.
— Гневко… — сказал я негромко.
Только в плохих романах, которых мне довелось прочитать больше, нежели философских трактатов и теологических диссертаций, пишут о том, что кто-то там (разбойник или мститель какой, неважно) «махнул кистенем». Если «махнешь», а рука уйдет в сторону — подставишь собственную шею или голову. Кистень следует бросать очень точно и аккуратно!
Кажется, башка у парня была из того же материала, что и его хижина. У любого другого черепушка разлетелась бы вдребезги. А этот… Я даже удивился, что после первого попадания он вскинул дубину. И, если бы успел, пришиб бы не только меня, но и коня. Только вот попасть он уже никак не мог, потому что я бросил стальной шар не один раз, а три… После второго удара здоровяк мотнул башкой, роняя дубину, а после третьего упал сам.
Парень оказался живучим. Пока я шарил за его поясом, доставая свой кровный талер (конь зря, что ли, трудился?), он успел очнуться. Может, следовало бы его дорезать, но кто тогда будет ремонтировать мост?
Когда я запрыгивал в седло, здоровяк зашевелился. Вот уж точно, посмотришь на такое страшилище — хоть книгу о великанах сочиняй!
— Мостовые возьми, — бросил я парню его законный фартинг.
Когда уезжал, заметил, что гоблин плакал, зажимая голову лапой и вытирая слезы дубиной. Гневко, расчувствовавшись без меры, заметил:
— И-го-го.
— А то я сам не знаю! — в сердцах бросил я другу. — Ну расстроился парень… А кто его просил мой талер зажиливать? У тебя что — денег лишка?
— Го-го, — грустно согласился Гневко и потрусил дальше.
Через пару часов мы доехали до деревни. Что же, теперь уже можно бы перекусить самому и угостить гнедого обещанным овсом.
Трактир (он же постоялый двор) оказался там, где и положено, — в середине деревни, на пересечении улиц (они же проезжие дороги).
— Чего желаете? — спросил хозяин, стоявший у входа.
Мне понравилось, что он спросил без подобострастия и без обычной для пейзан неприязни к наемникам. На морде у меня не написано, что наемник, но кем еще мог быть человек, вооруженный до зубов, но без герба?
— Обед, — выдохнул я, подъезжая к крыльцу. — Мне — мяса побольше, а ему — овса. Не перепутай.
— Постараюсь, господин драбант, — невозмутимо ответствовал хозяин, понравившись мне еще больше. В сущности, драбант — другое название наемника, но звучит не в пример красивее.
Около конюшни был проложен каменный желоб, по которому стекала вода из огромной бочки. Гнедой внимательно осмотрел воду и, осторожно понюхав ее, сделал небольшой глоток. Видимо, проба его удовлетворила, поэтому он принялся пить. Сам я зашел чуть ниже, чтобы не загрязнять парню воду, и умылся. Хорошо бы помыться полностью, но это попозже, после еды!
Сумку закинул на плечо, а седло и шлем бросил в угол. Хотел бы посмотреть на безумца, который бы попытался стянуть мои вещи, если рядом Гневко.
Проследив, чтобы хозяин засыпал столько зерна, сколько нужно, решил побеспокоиться о себе.
Большую часть трактира занимал длинный стол, за которым уже сидели мужики, потягивающие пиво. Было несколько столиков поменьше. Облюбовав местечко у окна (чтобы были видны оба входа и то, что творится на улице), сел.