Бургомистр закряхтел, но предпочел-таки выдать все триста талеров, не забыв взять расписку с меня. Что же, можно приступать к служебным обязанностям.
— Нужно ехать, — сказал я, убирая кошелек с авансом подальше. — Думаю, десяти минут на сборы будет достаточно.
— Простите? — не понял бургомистр, озадаченно посмотрев на Густава, будто искал у того поддержки. — Куда ехать? Сейчас вечер, а латники легли спать. Да и лошади за день устали.
— Ничего, — утешил я нанимателя. — Я всех сам подниму. Лошади одну ночь перетерпят, если двигаться не очень быстро. Времени, как я полагаю, у нас мало…
Мы добрались до Ульбурга ранним утром. Кони едва тащили телеги, а латники еле-еле переставляли ноги. Вслух недовольства не высказывали. Те, кто вчера попытался это делать, сегодня размышляли — как объяснить домочадцам появление синяков или отсутствие зубов…
Бургомистр, от которого вовсе не требовалось бодрствовать, проявил солидарность с латниками, теперь мужественно боролся с зевотой и по мере сил пытался рассказать все, что знал о герцоге Фалькенштайне и его войске. Увы, сведений было немного. Герр Лабстерман (так звали первого бургомистра) не сумел сообщить ни общую численность войск, ни наличие у герцога осадной техники. Начальник стражи Густав тоже не знал таких тонкостей. Более того, они не понимали — для чего нужно знать, какую часть войска составляют вассалы, какую личная дружина, а какую наемники?! Зато в два голоса пытались «загрузить» меня по дороге байками о толстых стенах Ульбурга, ширине рва и прочими сведениями, которые мне ни о чем не говорили. Зачем мне знать, что «городские ворота окованы металлом и регулярно подкрашиваются»? Может, дерево давным-давно съел жучок, а железо — ржавчина? В каком состоянии стены? Когда последний раз чистили ров? Сколько колодцев с водой, имеется ли потайной лаз? Нет, нужно вначале все посмотреть самому.
Завидев городские ворота, латники и лошади ускорили шаг в предвкушении теплых домов и конюшен. Я, подъехав к мосту, спрыгнул с седла, чем заработал от Гневко неодобрительный взгляд — он тоже рассчитывал на уютное стойло и ясли с овсом.
Я не стал говорить, что мост в это время суток положено держать поднятым. Поднимешь его, если порваны цепи! Зашел на вал, посмотрел на стены. Каменная кладка хороша — ни выемок, ни выбоин. Была, разумеется, пара-тройка кустов, которыми прорастают стены, но, в общем и целом, придраться не к чему. Уже хорошо!
Спустился вниз. Ров… Вот он уже давно превращен в выгребную яму. На месте магистрата я приказал бы штрафовать золотарей, что ленятся вывозить дерьмо подальше. Содержимое рва прощупал алебардой, одолженной у стражника, а потом, не мудрствуя лукаво, перешел ров и так же просто вернулся обратно.
Латники во главе с бургомистром недоуменно наблюдали. Кажется, мои действия понял только Густав — краска стыда была заметна сквозь недельную щетину.
— И что вы там нашли? — брезгливо поинтересовался герр Лабстерман, хотя первый бургомистр мог быть и понятливее.
— Вообще-то во рву должна быть вода.
Кажется, до господина бургомистра дошел мой сарказм. Он поморщился и вздохнул:
— Завтра же распоряжусь, чтобы начали чистить.
— Сегодня, — уточнил я. — И лучше, если прямо сейчас.
— Хорошо, распоряжусь, — не стал спорить бургомистр. — Но, может, мы все-таки въедем в город? Откровенно говоря, я очень устал. Не в том возрасте, чтобы не спать по ночам.
Новому коменданту города пришлось не въезжать, а входить в ворота, потому что мой капризный друг выразительно скривился, показывая, что ему не нравится запах моих сапог. Правда, наглец пытался пояснить — если мне тяжело идти, то он, так и быть, перетерпит. Ну, скажем, прикроет ноздри копытом.
— Ладно, — отмахнулся я от его бесстыжей морды. — Я и пешком могу! — Переведя взгляд от коня к бургомистру попросил: — Покажите мне ближайшую гостиницу. Лучше, если она будет недалеко от главных ворот и от ратуши.
— Густав, не сочтите за труд показать господину Артаксу гостиницу. Вероятно, подойдет та, что содержит фрау Лайнс, — обратился бургомистр к капитану и повернулся ко мне: — Сейчас нам следует отдохнуть, а вечером мы соберем заседание Большого Городского Совета. Кстати, когда будете съезжать из гостиницы, не забудьте взять счет. Половину ваших расходов город оплатит из собственной казны.
Я удивился неожиданной щедрости, но возражать не стал.
Гостиница, куда привел меня Густав, была вполне приличная: конюшня уютная, овес отборный, а сено свежее. Капитан, сдав меня хозяйке, представив ее как фрау Ута, поспешил откланяться, сославшись, что соскучился по жене.
— Показать господину комнату или он вначале хочет перекусить? — поинтересовалась фрау Ута, дамочка лет тридцати пяти, в меру пышная, круглолицая и с ямочками на щеках: — Завтрак еще не готов, но я могу подать вам холодную закуску и пиво.
Я прислушался к собственным ощущениям. Разумеется, было бы невредно слегка перекусить, но…
— Скажите, где здесь можно помыться? — поинтересовался я.
— Господин Артакс желает умыться или вымыться целиком? — педантично уточнила хозяйка. — Если умыться, то в комнате есть тазик и кувшин с водой, а целиком, то это внизу, за отдельную плату.
— Целиком и полностью! — обрадовался я. — И хорошо бы найти прачку. Но вначале покажите комнату, где можно оставить оружие и доспехи.
— В моей гостинице пять комнат. И на сегодняшний день все они свободны, — с легкой грустью сообщила хозяйка. — Вы можете взять лучшую из них. Я готова, — вздохнула хозяйка, — взять за нее плату по цене обычной, а заплатить вы можете, когда соберетесь съезжать. Конечно, было бы неплохо, если бы господин Артакс внес какую-то предоплату. Скажем, талер.
Фрау Ута снова вздохнула. Чувствовалось, что на подобные жертвы она идет не от хорошей жизни, и не стоит пользоваться ее бедственным положением.
— Нет уж, — засмеялся я. — Я возьму лучшую по ее обычной цене. А плату буду вносить еженедельно.
Хозяйка улыбнулась. Такой подход ее несказанно обрадовал.
— В таком случае, — радостно сообщила она, — вы можете пользоваться нашей помывочной комнатой совершенно бесплатно. Пойдемте, — повернулась фрау и повела меня по узенькой лестнице наверх.
Лестница противно скрипела. Это хорошо. Всегда буду слышать шаги. Еще мне понравилось, что комната располагалась на втором этаже, а за окном не было никаких деревьев. Стало быть, если припечет, могу выпрыгнуть из окна, а ко мне же забраться будет труднее.
Комната была огромная — с прихожей и чуланом, где обычно живут слуги. Мне бы и его вполне хватило. Но, раз уж город будет платить половину, то в каморку я определил основную часть оружия и доспехов.
Фрау Ута заверила, что в комнату будут входить только тогда, когда постоялец этого пожелает. Ну и, разумеется, чтобы вынести ночной горшок и сделать уборку. Если же господину не нравится горшок, в конце коридора есть особый чулан…
— Однако, — деловито добавила фрау, — это будет вам стоить дополнительный фартинг в неделю.
Понятно. Выплеснуть содержимое горшка на улицу можно бесплатно, а за услуги золотаря нужно платить.
— Господин Артакс, чтобы нагреть воду, понадобится не меньше часа, — сообщила мне хозяйка, словно я сам не догадывался. — Возможно, вы хотите пока отдохнуть?
— Пожалуй, отдыхать я пока не стану, — решил я. — Пойду, посмотрю на город. И дайте мне с собой кусок сыра с лепешкой.
Меч, метательные ножи и сумку я оставил при себе. Возможно — совершенно излишняя предосторожность. Пускай. Сколько раз такое «излишество» выручало меня во всяких разных ситуациях, когда был риск лишиться либо жизни, либо имущества… Может, потому я до сих пор и жив.
Я не стал беспокоить Гневко, хрупающего овес. Пусть отдохнет. А знакомиться с новым городом лучше на своих ногах.
Ульбург был не хуже и не лучше сотен городков и деревень Швабсонии, через которые я проезжал раньше. До сих пор не понимаю — в чем разница между здешними городами и деревнями? Есть деревни, насчитывающие тысячи селян, и города, где проживают триста-пятьсот жителей. Везде вытянутые вверх дома, узкие кривые улочки сходятся в площадь, где умещаются городской собор и непременная башня с часами, под которой заседает здешняя власть. Кое-где здания, вкупе с городской властью, именуют ратушей, а где-то — магистратом. По мне, слово «магистрат» звучит красивее, нежели «ратуша».