— Лучше скажи это Совету по вопросам образования. — Стрэнд взял еще одно печенье. — По их мнению, такого понятия, как приличная школа, просто не существует. К тому же мне нравится принимать вызов. Да каждый дурак может преподавать в Сент-Поле[4] или Экзетере.[5] — Сам он был вовсе не уверен, что дело обстоит именно так, но голос звучал убедительно.
— Ты позволяешь помыкать собой всем и каждому! — сказала Лесли и гневно тряхнула головой.
Стрэнд снова вздохнул. Ну вот, завела свою песню…
— Знаешь, — буркнул он, — готов поспорить, что жена герцога Веллингтона тоже считала, что он позволяет собой помыкать.
Лесли хихикнула.
— Как только ты начинаешь засыпать меня именами разных исторических личностей, я тут же теряюсь, — призналась она. — А ну, прочь из кухни! Мне надо сосредоточиться на приготовлении обеда.
— Кстати, запах просто божественный!.. Что там у нас?
— Пикката из телятины и пиццайола. Правда, оставь меня в покое. Хочу настроиться на итальянский лад.
Выходя в столовую, Стрэнд обернулся и заметил:
— Надо все же попробовать убедить Джимми, чтоб не врывался в комнаты без стука. Особенно по выходным.
— Он твой сын. Вот и убеди, — ответила Лесли. И жестом показала: вон отсюда!
«Что ж, — подумал Стрэнд, снова усевшись за стол и взяв газету, — одно совершенно ясно: нам с женой всегда есть о чем поговорить».
Он читал, когда в комнату ленивой, разболтанной походкой вошел Джимми. Босиком, в джинсах и майке, на шею спадает волна густых кудрявых черных волос — некое генетическое отступление от семейной традиции, где все поголовно рождались блондинами. Хотя нос у сына, несомненно, был отцовский.
— Привет, папашка. — Джимми плюхнулся в кресло. — Ну что? Совсем тебя тут заклевали?
— Ничего. Пока держусь, — ответил Стрэнд. Джимми был единственным в семье, кто называл его папашкой. Прищурившись, он посмотрел на сына. — А вот ты меня беспокоишь. Ты давно последний раз смотрелся в зеркало, а?
— Я выше этих мелких приступов тщеславия, — отмахнулся Джимми.
— Ты превратился в настоящий скелет. Люди могут подумать, что мы тебя не кормим. Кстати, ты ел что-нибудь сегодня?
— Да я только пару часов назад поднялся… Ничего, воздам должное мамочкиному обеду.
— А во сколько ты лег?
Джимми пожал плечами:
— Какая разница? В четыре, пять… Разве упомнишь?
— Иногда, Джимми, — заметил Стрэнд с оттенком иронии в голосе, — ты все же должен рассказывать старику, чем занимаешься до пяти часов утра.
— Искал новый звук, папашка, — ответил Джимми. — Я или играю, или просто слушаю музыку.
— Насколько мне известно, трансляция концертов из «Карнеги-холла» прекращается задолго до пяти утра.
Джимми захихикал, а потом поскреб пятерней под майкой.
— В этом году «Карнеги-холл» у нас не котируется. Ты разве не знаешь?
— У тебя круги под глазами, скоро они до самых плеч будут сползать.
— Девчонкам это жутко нравится, — отмахнулся Джимми. — Я похож на изможденного гения, так сказала мне одна на днях. Разве ты не хочешь, чтобы твой сын походил на изможденного гения?
— Знаешь, как-то не очень.
Джимми извлек из кармана джинсов измятую пачку сигарет, достал одну, закурил. Стрэнд с неодобрением наблюдал за тем, как сын вдохнул дым, а потом выпустил через ноздри. Джимми был единственным в семье, кто курил.
— Джимми, — осторожно начал Стрэнд, — а тебе известно, что пишут ученые о связи между курением и раковыми заболеваниями?
— А ты когда-нибудь читал, что пишут ученые о радиоактивном загрязнении среды?
Стрэнд вздохнул — уже третий раз за вечер.
— О'кей, — пробормотал он. — Ты достаточно взрослый, чтобы решать самому.
Джимми было восемнадцать, и он подрабатывал на карманные расходы — где именно и чем, Стрэнд не знал, тем более что сын ни разу не попросил подыскать ему какую-нибудь работу. Год назад парень весьма успешно окончил среднюю школу, но, когда отец спросил, не хочет ли он поступить в колледж, лишь рассмеялся в ответ.
— Скажи-ка мне вот что, Джимми, — не сдавался Стрэнд. — Я просто сгораю от любопытства. О каком таком новом звуке ты толкуешь?
— Да если б я знал, папашка, я бы, наверное, его не искал! — воскликнул Джимми.
— Ну а когда найдешь, скажешь мне?
— Весь наш дом просто пронизан сарказмом, скоро дышать будет нечем… — проворчал в ответ Джимми, впрочем, довольно беззлобно. — Ладно, так и быть. Тебе скажу. Если найду.